Согласно одному из распространенных мнений, одна из форм аналогии не исключает другую, а, будучи правильно понята, включает или предполагает ее. И все же аналогия атрибуции онтологически первична, ибо в бытийно-соразмерной зависимости лежит основание для пропорции как подобия отношений.
Тем самым мы уже предвосхитили понятийное прояснение, так как множество в единстве только опосредствуется в горизонте бытия и должно обосновываться из сущности конечного сущего.
2.4.6. Аналогия действительности бытияАналогия бытия касается не только понятия бытия (логически), но, как будет еще показано, также самой действительности бытия (онтологически). Поэтому она в высшей степени важна для нашего понимания бытия: в различении ступеней бытия от неживой материи через формы жизни вплоть до духовного, при себе сущего бытия и жизни (ср. 6.2), в различении субстанциального и акциденциального бытия (ens in se – ens in alio) (cp. 3.3), еще принципиальнее – в различении абсолютного бытия Бога (ens a se) и конечного, контингентного сущего (ens ab alio) (cp. 7.2). Бытие есть общее для всех его ступеней, но существенно различен способ, каковым им присуще бытие и каковым можно о них высказываться.
Если указанное отношение мыслится в унивокативном смысле, то различность упраздняется в однообразном единстве. Так мыслят единство монизм или пантеизм: элеаты, неоплатоники, Спиноза и гегелевский идеализм, таков же монизм материализма, который все пытается редуцировать к материальному бытию.
Если же, напротив, отношение понимается эквивокативно, то единство растворяется в полнейшей различности. Действительность распадается на бессвязную плюральность. Поэтому наше познание оказывается сведенным к ограниченной сфере, например к сфере опыта, не будучи в состоянии превзойти ее посредством аналогии. Метафизика становится невозможной – так представляется дело эмпиризму, позитивизму и материализму, агностицизму вплоть до атеизма.
Таким образом, метафизика возможна только на основе аналогии бытия. Но то, что до сих пор было выведено из горизонта бытия вопрошания как логическое своеобразие понятия бытия, должно еще обосновываться и далее развертываться в реальном раскрытии бытия.
3. БЫТИЕ И СУЩЕЕ
3.1. Тождество и различие
Вопрос об условиях вопрошания привел к горизонту бытия. Мы вопрошаем о том, что есть; и мы знаем о том, что есть. Все вопрошание и знание находится в охватывающем горизонте бытия. В бытии все согласуется; имеет место единство до множества, тождество до всякого различия. Но мы вопрошаем; и исполнение вопрошания полагает уже различие в тождестве. Я вопрошаю о том и об этом, о том, что «есть», предполагая при этом, что и другое (своим способом) «есть». Я знаю, что я еще не знаю, что я не все знаю, стало быть, полагаю различие в тождестве своего знания. И я знаю, что я не есмь все, что «есть» также другое, которое не есть я, стало быть, я полагаю различие в тождестве бытия.
3.1.1. Субъект и объект3.1.1.1. Различие дано через противоположность вопрошающего и испрошенного [Erfragtem], знающего и познанного, или в общем и целом: как двойственность субъекта и объекта. Если я (как субъект) вопрошаю о нечто (объекте), то я отличаю себя от него как от другого; я противополагаю себя как вопрошающего – горизонту бытия как вопрошаемому в целом. Таким образом, бытие является как другое – как горизонт предметности. Даже если я вопрошаю о собственном вопрошании и его условиях, то посредством рефлексии я делаю вопрошание предметом; оно больше не есть непосредственное исполнение вопрошания, а благодаря новому акту рефлексивного вопрошания исполнение опосредствовано и предстает уже как предмет. В акте вопрошания я полагаю различие и противополагаю самого себя бытию как совокупности вопрошаемой предметности.
Однако чистого, абсолютного противопоставления все-таки быть не может, иначе как бы оно могло опосредствовать вопрошание и знание, благодаря которому другое входит в мое сознание? Если я вопрошаю о нечто, то в самом исполнении вопрошания я знаю, что я вопрошаю, и если я нечто знаю, то в акте знания я знаю, что я знаю. Я знаю в тождестве своего исполнения акта, что исполнение «есть», т. е. действительно положено в бытии. Это знание исполнения, в котором бытие и знание непосредственно совпадают. Исполнение акта знает себя как бытие. Акт бытия знает себя в исполнении. Знание полагает себя как бытие; бытие исполняет себя как знание: в непосредственном тождестве бытия и знания в исполнении.