— Ты готова стать моей рабыней? — пока он говорил эти гадости, все вокруг смеялись. По большей части не от того, что им это тоже нравится, а для того чтобы не оказаться на моём месте. - Отвечай! - удар, и я чувствую, как из носа потекла тёплая струйка.
Он кричал, а я не знала, что ответить. Я бессильна перед ним, но и сломать себя окончательно тоже не могла. В голове крутилась мысль, что как только я соглашусь с тем что я его рабыня, моя жизнь закончится. Хотя, осталось совсем немного и они меня забьют посреди ночи, и никто из воспитателей не обратит на это внимания. Просто в ещё одном личном деле появится запись о суициде. В нашем приюте это уже норма.
— Что здесь происходит? — прогремел над головой чей-то властный голос.
Все вокруг разом притихли и не произносили не единого звука. Мне показалось, что даже время застыло на месте. Набравшись смелости, я подняла взгляд на источник этих электромагнитных импульсов, сражающих всех вокруг своей мощью.
Рядом с нами стоял мужчина в чёрном деловом костюме. Его мощная фигура заслоняла собой солнечный свет, и я могла его хорошо рассмотреть. Высокий, подтянутый, невооружённым глазом видно, что со спортом на «ты». Чёрные волосы, отросшая, немного небрежная, щетина. И взгляд… Глубокий, проникновенный. Он смотрел внимательно на каждого из нас, но его внимание всегда возвращалось ко мне, стоящей на коленях перед целой толпой.
— Живо все свалили отсюда! — гаркнул он на безмолвную толпу, не отводя от меня взора. — А ты вставай, — обратился он ко мне, подавая мне свою руку.
*****************************************************************************************************
— Назар, я нихера не успеваю. У матушки сердечко что-то пошаливает. Я к ней поехал. Тебе придётся сегодня самому в приют поехать, - из телефонной трубки доносился заполошенный голос друга.
— Млять, ладно. Ты давай вези мать к нашему айболиту, пусть он направит к дельному специалисту. Если надо, то и за бугор слетаем, — с волнением в голосе ответил Лёхе. Его родители для меня такие же родные и любимые, как и мои. Мы одна семья. И за свою семью я готов свернуть горы, чтобы им было хорошо.
От этих мыслей кольнуло где-то под рёбрами. Я десять лет не видел мать. Одни телефонные разговоры. И те очень редко.
— Я уже позвонил ему, сказал, что сегодня подъеду. Он ждёт нас.
— Давай, отзвонись, как от айболита выйдите, а я пока к этой зажравшейся деректоисе поеду.
— Договорились, — завершил он разговор.
Дорога к этому детскому дому заняла у меня не больше часа. В эту глушь мало кто ездит, поэтому шанс застрять в пробке минимален.
Обычно переговорами с этой грымзой занимается Лёха. Он у нас, так сказать, светит своей физиономией направо и налево, а я люблю оставаться в тени. Публичность это не для меня. Но иногда случаются форс-мажоры и мне приходится самому нести это бремя.
Вокруг лес, нетронутая природа. Старое обветшалое здание, требующее ремонта, детские площадки времён моего детства. Этот детский дом не меняется сколько бы денег я не вливал в это место. Думаю, пришло время проверить не слишком ли сильно проворовалась эта наглая женщина, называющая себя главой этого учреждения.
Шум, беготня детей. На лицах которых я не увидел не одной улыбки. Не удивительно. Они все битые судьбой. Кто-то с рождения, а кто-то по вине взрослых. Я не особо рассматривал этих детей, но сегодня, по какой-то причине не смог пройти мимо.
Этот маленький забитый воробей привлёк моё внимание сразу, как только я увидел её. Хрупкая, беззащитная и потрёпанная вселенской несправедливостью. Не знаю, что зацепило меня больше… Белоснежные волосы или её прозрачная кожа, сквозь которую проступает паутинка, сотканная из тоненьких вен. Странная девчушка, я таких раньше не видел, но каким-то шестым чувством ощущал, что совсем скоро она погибнет среди этих мелких зверят. Словно магнитом меня потянуло в гущу событий в которых малышка выступала в роли жертвы.
Разогнав беснующихся детей, я помог ей встать, и заглянув в её бездонные, похожие на озёра, глаза, сказал первое, что пришло мне в голову.