Жанна резко повернулась лицом, прищурила зло глаза, набрала воздуха и, по-моему, окончательно перестала соображать. Потому что, судя по внешним признакам, она решила-таки со мной поругаться. Наверное, думает, я слишком увяз в ее липкой паутине. Типа, красивое тело, классный секс. Ой, дура…
Но в этот момент у нее зазвонил телефон. Жанночка раздраженно схватила мобильник, посмотрела на экран и вроде даже удивилась. По крайней мере, на секунду ее красивое лицо точно выражало эмоцию недоумения. Однако, тут же девочка снова стала равнодушной. Странный сегодня день. Все ведут себя как-то непривычно. Рома нервничает. Жанночка пребывает в изумлении…
— Извини, по поводу предстоящего показа. — Она поднялась из-за стола и направилась к выходу, попутно ответив на звонок.
Мужики в зале свернули головы ей вслед. Красивая сучка. Жаль будет ее бросать. Но вот эти разговоры о семье начали меня поддёргивать. Не вопрос, в тридцать семь многие уже имеют целый выводок детей и дачу в пригороде. Но я не все. Может, когда-нибудь женюсь… Правда, уж точно не на Жанночке. И не на ком-то подобном ей. Женщина, с которой комфортно жить, как правило, совсем не та женщина, с которой прикольно спать.
Я наблюдал сквозь высокие стеклянные двери, как Жанна, нарезая круги в холле, разговаривает с кем-то по телефону. Если честно, даже ревности не было. Хотя, странно, что она вышла из зала. Но девочка знает правила. Выяснится, что на моей поляне пасется какой-то резвый козлик, даже разбираться не буду. Сразу Жанночка пойдет на хрен.
Однако, сейчас лицо у нее было какое-то сосредоточенное. Она замерла на минуту, подняла взгляд и внимательно посмотрела прямо на меня. Даже сквозь стекло, разделяющее нас, я почувствовал, как этот взгляд обжигает холодом. Странное сочетание. Но именно так. Обжигает. Холодом. Буквально через пять минут Жанночка уже вернулась на место. Положила мобильник на стол. Помолчала немного. Настолько серьезной я её никогда не видел.
— Ну? Что случилось? — Просто уже было любопытно. Да и хуже разговоров о браке вряд ли что-то произойдет.
— Макс…Ты прости. Я понимаю, мои проблемы тебя не касаются. Это не в упрек, конечно. Просто говорю. Изначально повелось так между нами. Но…мне сейчас позвонили… Мама…Она в тяжелом состоянии. В очень тяжелом. И нужно срочно оперировать. Сумма более, чем приличная. Да, это не прям сейчас внезапно свалилось на голову. Проблема уже была. Не один год. Но врачи говорили, что операция не потребуется. Мол, наоборот, лучше не трогать. А сейчас…
Жанна снова отвернулась. Плечи ее еле заметно вздрогнули. Вот черт… я отложил вилку и нож в сторону. Вечер безнадежно испорчен. Сначала разборки за кольцо, которого не было и не будет, а теперь вот это. И наверное, я бы ушел. Потому что, как верно заметила Жанна, ее проблемы меня не касаются. Мы всего лишь сошлись на почве секса. Не более. Если бы не одно «но».
Чувство вины. Мое чувство вины. Своей матери я когда-то не помог. Всего лишь просрал один звонок. Был пьян, как скотина. И она умерла. Вот только Жанночка об этом не знает. А значит, давить на больную мозоль не стала бы. Выходит, у нее действительно с матерью беда. И самое хреновое, спустя много лет для меня слово «мать» — как криптонит для супермена. Об этом мало, кому известно. Пожалуй, даже никому. Рома, и еще пара человек из близких. Сестра и отец. Рома вообще в этом списке оказался случайно. Просто с ним я как раз и пил. А когда узнал о смерти, только проснулся в его квартире.
— Сколько? — Спросил я, рассматривая остатки стейка на тарелке.
Жанна назвала сумму.
— Нехило. Хотя, в принципе… Если действительно хорошая клиника… Что за проблема?
— У нее киста в голове. Просто много лет сидела себе тихо. Не росла, не прогрессировала. И врачи говорили, все нормально. В последнее время начались какие-то проблемы непонятные. Я отправила ее в лучшую клинику. За границу. Просто наши ничего толком не смогли определить. Одно и тоже говорили. Все нормально. Не беспокойтесь. А как не беспокойтесь, она стала терять сознание и заговариваться. Поэтому пришлось прибегнуть к услугам других специалистов. Ну, и вот…Говорят, растёт киста. Поэтому придётся оперировать. И дело в том, что я ее теперь даже обратно на заберу, она на перенесёт полет. Так сказали.
Жанночка еще что-то говорила. Ее тонкие пальцы перебирали краешек тканевой салфетки с вышитым логотипом ресторана. Я уже не слушал. Соображал. Можно, конечно, послать. Отделаться словами, мол, понимаю, сочувствую, помочь не могу, денег нет. Но их реально нет. Вернее, есть, конечно. Однако, несгораемая сумма, она на то и несгораемая. Ее я никогда не трогаю. Свободных бабок не имеется в данную минуту. Свободные бабки сейчас лежат в красной коробочке, которая так сильно не понравилась Жанне. Какая-то мелочь наскребется, конечно. Может, несколько сотен. Мы же планировали полететь к океану. Билеты куплены, гостиница оплачена. А триста тысяч было на карманные расходы. Однако, Жанне нужна совсем другая сумма. Не Жанне. Ее матери. Сука…