- Как родная встала, - констатировал довольный Воронцов. - Теперь пусть сунутся. Любую осаду выдержим. Софья, поднимись на второй этаж, посмотри, что там делается.
Однако этого не потребовалось. Шум голосов возвестил о приближении людей. Негромкий стук в дверь парализовал осажденных. Они молча стояли, боясь пошевелиться. Повторный стук был уже более требовательный, но такой же безрезультатный. Потом наступило затишье.
Кулагин отошел от двери и так выразительно посмотрел в сторону Володи, что тот был бы не против предложить себя вместо тарана. Он подскочил к двери и отбарабанил серию ударов. Однако дверь атаку выдержала.
- Прекрати людей смешить, - приказал Кулагин и обратился к жильцам: Откройте, пожалуйста.
За дверью слышался легкий шорох, но ответа не доследовало.
Может, это и к лучшему, подумал Кулагин. Он прекрасно представлял, на что способны эти упрямцы, и позориться перед французами не хотел.
"Que se passe ici? " - услышал он у себя за спиной и повернулся к переводчице.
- Господин Барбюс спрашивает, что здесь происходит.
- Скажи им, что в здании никого нет. Дом маленький, и когда все уходят, то закрывают дверь. Но мы обязательно его посмотрим... Завтра же вечером посмотрим...
Последнюю фразу Анатолий Степанович произнес, уже не сумев скрыть раздражение. Он поймал себя на этом и постарался изобразить улыбку. В конце концов, эти слова не гостям были предназначены, а обормотам за дверью. Пусть подумают...
- Je m'en fiche, - заметил Дюбуа, слегка скривив продолговатое лицо.
- Господин Дюбуа говорит, что ему, собственно, на это наплевать, переводила переводчица. - Но oн также утверждает, что видел молодую женщину, входящую в дверь.
- Видимо, ему показалось, - сказал Кулагин. И тут его взгляд упал на подходящих к дому Антонину Ватсон с детьми. Этого еще не хватало, подумал он и, схватив под руки недоумевающих гостей, чуть ли не силой потащил их к машине:
- Завтра, завтра. Все завтра... Софочка осторожно поднялась на второй этаж, чтобы оттуда посмотреть на улицу и так же неслышно спустилась.
- Кажется, убрались, - прошептала она. - Никого у двери не видно.
- А если нет? Мы откроем, а они за углом спрятались, - предположила Вера Дмитриевна.
Дверь дернулась, и все испуганно замерли. Послышался стук, и удивленный голос Антонины Ватсон произнес: "Девчонки, нас не пускают..."
Антонину с дочками пропустили в узкую щель.
- Слава богу, что так все кончилось, - подвела итог услышанному Антонина. - Может, опять закроемся, пока мужчины не придут? Вдруг опять появятся.
- Нет, сегодня мы выстояли, - заверил ее Краузе. - А вот что завтра будет, не знаю. Где этот Загубленный? Он же замки обещал.
Глава 27
Говорят же в народе: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. И правильно говорят. Вечером это понимали все в Калачковском переулке, и дом гудел, словно растревоженный улей. Тучи сгустились еще накануне. Чуть позже обеда, часа в четыре-пять, сюда подъехала компания крепких, накачанных ребят и расположилась на лавочке перед домом. Такое и раньше случалось, но редко. Не проживали в близлежащих домах такие "бычки". Сначала подумали, что просто ветром занесло заразу. Посидят, попьют пива, погорлопанят и уберутся.
Однако ошиблись. Чуть позже к ним подсел тот, который насчет балконов приходил, - и началось. Ребят как будто подменили. Такие взгляды на проходящих мимо жильцов стали кидать, что в дрожь бросало. А тот, что позже к качкам присоединился, каждый раз приподнимался со скамейки и любезно здоровался, после чего спрашивал, не надумали ли переезжать, и советовал поторопиться с решением. Обещал лично дня через три за ответом приехать.
Со всеми, кроме Реброва, Лехи да Софочки, успел за два часа так поговорить. Но каждый подрожал-подрожал от страха, да и решил, что три дня еще можно прожить, а там, если понадобится, и милицию вызвать. Словом, вчера увидели цветочки, а сегодня услышали и про ягодки.
- Я сразу заметила, что-то здесь не так, - рассказывала в вестибюле Галине Анатольевне Антонина. - Смотрю, стоит толпа у подъезда, а дверь закрыта. Я с девчонками была, думаю, не буду подходить от греха подальше, мало ли что. Потом уже узнала среди них того, что на днях нас про переезд расспрашивал.
- Там и другой был. Тот, который в первый раз приезжал, - добавила Софочка, посмотрев на сидящего чуть поодаль Воронцова: - Помните, добрый такой, интеллигентный.
- Да что говорить, два сапога пара, - вступила в разговор Вера Дмитриевна. - Как мы его сразу не раскусили, хамелеона. Она под влиянием соседей, а может и самостоятельно взвесив ситуацию, изменила точку зрения насчет Кулагина. Теперь он казался даже более ужасным, нежели молодой грубиян.
Помню, Софочка, помню, как не помнить, подумал в это время Дым Дымыч, плохо слушая учительницу. Приходил, уговаривал на дачу к Краузе перееxать. А что, если взять и уехать отсюда? Скоро девять дней будет, а жена все стоит перед глазами как живая. И куда ни посмотришь - везде ее присутствие чувствуешь. Может, новые стены помогут перенести утрату? Глаза увлажнились, и он, стыдливо отвернувшись, смахнул набежавшие слезы. Но никто из присутствующих, увлеченных разговором, этого не заметил.
Возьмем с Семенычем уедем, да и делу конец. Все равно того дома, каким он был прежде, больше нет. Вон когда у Краузе жена умерла, так пока сорок дней не прошло, все ходили и ходили к нему, а сейчас... Да и кому ходить?
Воронцов посмотрел на соседей и решил, что, кроме Краузе, и прийти некому. Кстати, а где он? Вероятно, уснул старик и не слышит всей этой трескотни.
- Я только с Севой на примерку отошла - и на тебе, приехали, разводила руками Галина Анатольевна, словно извиняясь, что ее не было в то время рядом. - А через час прихожу и узнаю такое. Как быть?
- А кто знает, я, что ли, знаю, - проворчал Воронцов. - Слушай, Софочка, ты помоложе, позови капитана да и остальных. Здесь всем миром решать надо, что делать.
- "Что делать", "что делать"!.. Вечный вопрос "что делать?" - снова заявила о себе Вера Дмитриевна. - В милицию обращаться надо, вот что делать.
- Ну опять ты за свое. Тебе бы, Верка, все милиция да милиция, возразил Дым Дымыч. - Говорю же, на их стороне иностранцы. Ничем здесь милиция не поможет.