Реплики, впрочем, отличались от старых.
— Может, мне ее оттрахать? Ну, прежде чем убить? — задумчиво заговорил Ладо. — А, шлюшка, как тебе эта идея? — повернулся он к О. — Палку на дорожку, так сказать?
Елена усилием воли заставила себя включить компьютер.
Войдя в скайп, она увидела…
Магду.
И пистолет, приставленный к ее голове.
Проклятье.
Любовь делает человека сильным.
Любовь делает человека слабым.
— Чего вы хотите? — спросила Елена.
Комбинированная съемка. Мотель / убежище Елены / дом в пустыне
Бен. Вы и так знаете, чего мы хотим.
Елена. Пожалуйста, не надо. Умоляю вас.
Бен. Мы хотим, чтобы вы вернули нашу подругу целой и невредимой.
Елена. Сделай, как они велят, Ладо.
Ладо. Разумеется. (Обращаясь к Бену.) Не надо так нервничать.
Бен. Мы убьем ее. Не сомневайтесь.
Елена. Я вам верю. Но мы все уладим. Давайте договоримся, когда и где мы обменяем заложников. Только прошу вас, не принимайте поспешных решений.
Время и место встречи назначил Ладо.
А почему бы и нет, подумал Ладо.
Почему бы и нет.
Ладо у нас из тех, кто хочет и на елку залезть, и попу не оцарапать. Ну да, может, ему и не доведется отрезать голову маленькой шлюшке. Ну и что. Тоже мне потеря. Он и так ее убьет, просто чуть позже. Как и всех остальных.
А что касается этой самодовольной суки, дочки Елены…
На нее ему насрать.
— Ты ведь знаешь, что произойдет, — полувопросительно сказал Чон.
Бен кивнул.
Они обменяются заложниками — Бен ненавидел это слово, как ненавидел сам факт того, что у него кто-то в заложниках. И Елена заявится на этот обмен вместе со своей армией.
И их шансы выбраться оттуда живыми равны…
Интересно, как еще можно сказать, что шансов у них нет?
Их ноль.
Ни одного.
Их нет.
Нет надежды.
Нет веры.
Нет будущего.
Нет прошлого.
Ничего.
Письмо пришло уже после того, как О увели из ее комнаты, так что она его не прочитала:
Дорогая доченька,
Прости, что раньше тебе не отвечала. Это не из-за того, что я тебя не люблю, моя любимая девочка, а из-за моей любви к Господу. Все это время я была в одном месте, где размышляла о своей грешной душе, и там нам запрещали поддерживать связь с внешним миром.
А мир, Офелия, полон зла. Плоть слаба.
И после нас останется лишь душа.
Офелия, здесь я встретила мужчину!
Знаю-знаю — ты уже не раз это от меня слышала — слишком много раз. Но теперь все серьезно. Джон тоже познал и возлюбил Господа, и мы, вернувшись из пристанища Господня, собираемся пожениться и открыть свое дело — продавать браслеты и ожерелья, прославляющие веру в нашего Спасителя. Думаю, нас ждет огромный успех — с моим-то чувством стиля и деловой хваткой Джона — он миллиардер, сколотил себе состояние на недвижимости. Я знаю, что Господь возрадуется, увидев, что его прихожане живут в достатке.
Я буду по тебе скучать, но Индиана все-таки совсем близко, да и вообще — не зря же Господь изобрел самолеты.
Твоя любящая, любящая мать по прозвищу Паку.
На тонкой полоске земли между океаном и пустыней мы возвели свою недолговечную цивилизацию.
Вода стала нашей основной проблемой — с одной стороны ее было слишком много, с другой — слишком мало. Но нас это не остановило. Мы строили дома, шоссе, отели, торговые центры, жилые кварталы, парковки, школы и стадионы.
Превыше всего мы ценили свободу каждого гражданина и в подтверждение своих слов покупали и водили миллионы автомобилей, строили все больше дорог для своих автомобилей, чтобы у нас была возможность в любой момент отправиться куда угодно, а на самом деле — никуда. Мы поливали лужайки, мыли машины, поглощали литры воды, пытаясь спастись от обезвоживания в нашем иссушенном краю, строили аквапарки.
Отдавая дань своим фантазиям, мы возвели множество храмов — киностудии и парки аттракционов, хрустальные соборы и огромные церкви — и набивались в них целыми толпами.
Мы ходили на пляжи, катались на волнах и сливали в столь любимую нами воду свои отходы.
Мы никогда не стояли на месте — мы переделывали себя и свою культуру. Мы прятались за заборами охраняемых жилых поселков, мы ели полезную еду, бросали курить и делали бесконечные подтяжки, изо всех сил избегая солнца, мы терзали свою кожу пилингами, расправляли морщины и отсасывали из себя жир и нежеланных детей, мы игнорировали старость, отрицали смерть.