От опушки кто-то шел им навстречу, освещая путь карманным фонариком. «Эмка» притормозила, Коптельцев открыл дверцу, вгляделся в подошедшего:
— Виктор, ты?
— Я, Александр Алексеевич, — послышался из темноты голос Бычкова.
— Ну, что там?
— Дым коромыслом! — ответил Бычков. — Гужуются после бани!
— Сейчас бы и брать! — узнал Бычков голос Юрского.
— Возьмем, — выбрался из машины Коптельцев. — Никуда не денутся! Веди, Виктор!..
Бычков шел впереди, узким лучом фонарика освещая тропинку, за ним двигались Коптельцев, Юрский и Дубовец. На задах мызы, у огорода, остановились. Коптельцев прислушался к звукам гармошки и пьяным голосам и спросил:
— Твои где?
— Трое здесь. Остальные поближе подобрались. Там сарай и две копны сена.
— Чего же лучше? — сказал Коптельцев. — Пошли!
Окна мызы были ярко освещены, занавески не задернуты, отчетливо виднелись фигуры двух людей, которые обнявшись топтались вокруг стола. У одного из них — это был Тойво — в руках была гармошка. Колька сидел за столом, Хельги видно не было, хлопотала, наверное, по хозяйству. Но открылась дверь дома, и, кутаясь в платок, она вышла и присела на ступеньки крыльца.
— Ох, не вовремя! — с досадой шепнул укрывшийся за копной сена Юрский.
— Всю обедню испортит! — тоже шепотом подтвердил стоящий рядом Дубовец и, помолчав, сказал: — Козу они вроде держат...
— При чем тут коза? — раздраженно дернул плечом Юрский. — О девчонке речь!
— О ней и говорю, — хрипло ответил Дубовец. — Разрешите одно соображение.
Он что-то горячо зашептал в ухо Юрскому, тот закивал головой, знаком подозвал стоящего по другую сторону копны Бычкова. Выслушав его, Бычков скрылся в той стороне двора, где угадывались очертания сарая.
Из дома вышел Колька. Сел рядом с Хельгой.
— Ты чего ушла? — спросил он.
— Пьяных ненавижу, — отодвинулась от него Хельга. — От тебя тоже пахнет!
— Да я выпил-то... Всего ничего! — возразил Колька.
— Все равно ненавижу! — упрямо повторила Хельга и обернулась к сараю, прислушиваясь.
— Ты что? — насторожился Колька.
— Коза сбежала, — вытянув шею, вглядывалась в темноту Хельга.
— Какая коза?
— Наша. Слышишь?
Где-то в темноте заблеяла коза.
— Как же это она? — поднялась со ступенек Хельга. — Сама сарай запирала! — И пошла в темноту, приговаривая: — Меккеле!.. Меккеле!..
Колька встал и направился за ней.
Метистов, Васильев и Чистяков, прижавшись к стене сарая, напряженно вглядывались в приближающиеся к ним фигуры. Необходимо было, чтобы эти двое подошли к сараю одновременно, но Колька отстал, — он не так хорошо ориентировался в чужом подворье ночью, — а Хельга совсем близко. Если сейчас попытаться обезвредить ее, то Колька наверняка услышит шум, кинется обратно в дом, поднимет тревогу. Начинать надо с него! Решившись, Метистов мимо Хельги метнулся к Кольке, не дав ему опомниться, заломил руку за спину и втолкнул в сарай, где его уже ждали два других оперативника. Хельга обернулась, хотела крикнуть, но чья-то ладонь прикрыла ей рот, сильная рука взяла за локоть, и растерянная, перепуганная Хельга оказалась в сарае. Чуть скрипнув, закрылась дверь, Метистов скрылся за углом и через минуту уже был рядом с Бычковым.
— Порядок! — доложил он.
Бычков перешел к другой копне сена. За ней уже стояли наготове Коптельцев, Юрский и Дубовец.
— Можно! — сказал Бычков в ответ на вопросительный взгляд Коптельцева.
— Пошли! — скомандовал Коптельцев и первым, пригибаясь под освещенными окнами, побежал к дому.
Васильев и Чистяков остались стоять снаружи, у окон, а Юрский, Дубовец, Бычков и Метистов вслед за Коптельцевым вбежали в сени. Рванув на себя дверь, ведущую в комнату, Коптельцев с порога крикнул:
— Руки! Всем лицом к стене! Оружие на пол!
Тихонька выхватил наган, выстрелил в лампу, выбил ногой раму и выпрыгнул в окно. Сбив с ног стоящего под окном Васильева, он, петляя, побежал через поле. Бычков выпрыгнул следом за ним, выстрелил на бегу, не попал, остановился и, расставив ноги, держа пистолет двумя руками, прицелился в спину бегущего. Коптельцев высунулся в окно по пояс и крикнул:
— Витя, по ногам! Он мне живой нужен!..
Бычков выстрелил. Тихонька пробежал еще несколько шагов, нога у него будто подломилась, и он упал на бок, не выпуская из рук нагана. Коптельцев спрыгнул вниз и впереди всех побежал к лежащему Тихоньке, который, опираясь на локоть, целился в него.