— А ну, вы, чердачная команда! — прикрикнул на них дежурный. — Тихо! А то всех в камеру посажу! Кто там по очереди? Давай сюда!
К барьеру, за которым сидел дежурный, подошел узкоплечий, высокий подросток, на длинной его шее было намотано полосатое шелковое кашне с кистями.
— Имя, фамилия, год рождения? — Дежурный обмакнул ручку в стеклянную чернильницу-невыливайку.
— Васильев, Борис Павлович, — хрипловато ответил подросток. — Год рождения — тысяча девятьсот двадцать первый.
— Пятнадцать лет тебе, а вон как вымахал! — удивился дежурный. — На каких таких хлебах?
— На белых, — угрюмо сказал подросток. — Из ресторанов не вылезаю.
— Оно и видно! — хмыкнул дежурный, водя пальцем вдоль лежащего перед ним на столе списка. — Васильев... Васильев... Кличка — Псих?
— Ну Псих, — кивнул подросток.
— Аникин! — крикнул дежурный стоящему у дверей милиционеру. — Этого в восемнадцатую комнату. К Бычкову!
В восемнадцатой комнате Юрский и Бычков допрашивали Кольку Салика.
— Значит, ты, Салов, должен был стрелять, а Егоров добить топором? — в упор смотрел на Салика Юрский. — Так или нет?
— Так...
— И у тебя рука бы поднялась в человека стрелять? — допытывался Юрский.
— Не поднялась бы, так меня самого бы замочили, — глядя в пол, сказал Салик.
— Кто? — быстро спросил Юрский. — Кононов?
— Да ну! — пренебрежительно отмахнулся Салик. — В «шестерках» бегает!
— Яковлев? — наседал Юрский. — Полетайка?
Салик исподлобья посмотрел на него и промолчал.
— Запугал он вас! — покрутил головой Бычков.
— Да уж! — подхватил Юрский. — Страшнее кошки зверя нет!
Салик метнул на него быстрый взгляд, но ничего не сказал, только скривил губы в усмешке.
— Какой магазин громил? — продолжал допрос Юрский. — На Некрасова? На Загородном? С Журой? С Хохлом?
— С Журой, — сказал Салик.
— Кто еще был? — не давал ему опомниться Юрский.
— Борька Псих, Антон...
— Кречет? — вмешался Бычков.
— Он, — кивнул Салик.
— А Кононов?
— На стреме стоял, — усмехнулся чему-то Салик.
— В магазин не лазил? — уточнил Бычков.
— Нет.
— А Егоров?
— У него и спрашивайте, — уставился в пол Салик.
— Спросим, — сказал Юрский. — Не волнуйся.
— Поймайте сначала! — хмыкнул Салик.
Бычков встал из-за стола, прошел к двери, открыл ее и распорядился:
— Давайте Егорова!
Васька Кобыла переступил через порог комнаты, увидел Бычкова, потом Салика, опустил глаза.
— Видали красную девицу? — сказал Юрский. — Глаза прячет! Где тебя прихватили, Егоров?
— На Обводном.
— У какого дома? — насторожился Бычков.
— А я на номер не смотрел! — нагловато ответил Васька Кобыла. — Здоровый такой дом. С воротами!
— И сквознячок на две улицы, — договорил за него Бычков. — А в третьем дворе подвал. Полетайка там? Быстро, Егоров!
— Там... — выдавил из себя Васька Кобыла. — И Петька Кононов с кодлой!
Бычков переглянулся с Юрским, тот кивнул на дверь. Бычков приоткрыл ее и крикнул:
— Этих двоих в камеру!
Когда Салика и Ваську Кобылу увели, Юрский поднялся из-за стола и сказал Бычкову:
— Вызывай группу, Виктор. Поехали!..
...В подвале было полутемно. В запыленное оконце едва пробивался свет. Оплывая, чадили две свечи, укрепленные на ящике, вокруг которого устроились Полетайка, Кононов, Антон Кречет и три угрюмого вида парня в одинаковых кепках с короткими козырьками. Полетайка сидел по одну сторону ящика, Кононов с кодлой — по другую, и по всему было видно, что толкуют они давно и дошли до края.
— Салика с Кобылой приземлили! Казна пустая! — зло щурился Кононов. — Дело надо делать по-быстрому и подрывать из города!
— Воровать — не грабить! — пожал плечами Полетайка. — Делайте. Кто вам не велит?
— Давай состав! — стукнул кулаком по ящику Кононов. — Чего жмешься?
— Кончился состав, — сквозь зубы процедил Полетайка. — Новый сготовить — по аптекам походить нужно. А мне сейчас светиться не с руки!
— Скажи, чего надо, мы купим! — потребовал Кононов.
— Ишь, чего захотел! — усмехнулся Полетайка. — Один я это знаю, со мной и умрет!
— Против всех идешь? — оглядел свою кодлу Кононов. — Смотри! По-другому поговорим!
— Толковище хочешь устроить? — подобрался Полетайка. — Нет у тебя такого права!
— Это почему же?
— Дорасти до вора, тогда и на правилку ставь! — зло сказал Полетайка.
— А я не вор, что ли? — поднялся с места Кононов.
— Сявка ты! — тоже встал Полетайка.
Они стояли друг против друга, тяжело дыша, выжидая, кто начнет первым. Кононов сжал в кулаке горлышко пустой бутылки, Полетайка вытащил из-за голенища финку.