В баре было пустовато, вечер только начинался, в дальнем конце стойки сидел, уронив голову на сложенные в локтях руки, какой-то уже поднабравшийся паренек. На нем были вельветовые джинсы с пришитой фирменной «лейблой» на заднем кармане, застиранная клетчатая рубаха с распахнутым воротом, на шее — цепочка с позолоченным крестиком.
«Модно, но бедно!» — определил Белкин и показал Стасу на паренька.
Стас пренебрежительно отмахнулся: мол, доходяга какой-то! — и спросил у Белкина:
— Твоя точно придет?
— Обещала, — оглядел зал Белкин.
— Ты вот что... — задумался Стас. — Кинь-ка ее адресок. Здесь несподручно.
— Центряга! — промычал Черный, выложил на стойку пластиковую соломинку и залпом допил коктейль.
— Что? — обернулся к нему Белкин.
— Народу на улицах много, — пояснил Стас.
— Менты! — подтвердил Черный.
— Кленовый бульвар, дом семнадцать «А», второй подъезд, — понизил голос Белкин. — Квартира...
— Квартиры не надо, — остановил его Стас.
— Не с руки! — кивнул Черный.
— Дело ваше, — пожал плечами Белкин.
— И сделай так, чтобы домой одна потопала, — приказал Стас.
— А если проводить попросит? — возразил Белкин.
— Твои заморочки, — отставил пустой бокал Стас. — Придумай что-нибудь...
Белкин заметил остановившуюся в дверях Дорис и, понизив голос, сказал:
— Вот она! Запомнил?
— Срисовано! — ухмыльнулся Стас. — Иди встречай.
Сидевший у стойки паренек заворочался, с трудом поднял голову, тупо поглядел вокруг, тяжело сполз с высокого табурета, подошел к Черному и Стасу, с тоскливой надеждой спросил:
— Курнуть нет?
Стас внимательно глянул ему в глаза, понимающе усмехнулся и покачал головой:
— Таких не держим.
— Дай хоть простую... — вздохнул паренек и пожаловался: — Ломает всего!
— Держи. — Стас протянул ему начатую пачку сигарет. — Спички есть?
— У меня зажигалка.
Паренек трясущимися руками вынул из пачки сигарету, несколько раз щелкнул зажигалкой, наконец закурил, благодарно мотнул головой и пошел к выходу. В дверях он столкнулся с входящей в зал молодой парой, что-то им сказал, должно быть извинился, и вышел.
— Доходит парень, — сочувственно посмотрел ему вслед Черный.
— Не помрет! — Стас повертел в руках бокал. — Ну что? Еще по одному — и двинули? Нечего тут отсвечивать!
— Давай, — согласился Черный. — А покрепче этого компота здесь ничего нет?
— Покрепче за углом! — рассмеялся Стас, блеснув золотым зубом. — В магазине!..
Когда Стас и Черный подошли к стоянке такси, там ожидали лишь несколько человек, и среди них молодая пара, что столкнулась с пареньком у входа в кафе. Что-то им, видно, не понравилось, и они решили попытать счастья в другом месте.
Из-за поворота, мигнув зеленым огоньком, показалось такси и притормозило у стоянки. Пожилой шофер приоткрыл дверцу и сказал:
— Домой еду перекусить. Если по пути, возьму.
Молодая пара оказалась у машины первой, за ней спешили Стас и Черный.
— Улица Бабушкина, — держа девушку за руку, сказал парень и показал глазами на подошедших Стаса и Черного.
— Не получится, — покачал головой шофер. — Мне в другую сторону.
— На Кленовый бульвар, шеф! — Стас, оттеснив плечом парня, склонился к дверце машины.
— На Кленовый? — Шофер задумался. — Малость крюка придется дать... Ладно, садитесь!
И включил счетчик.
Усиленная динамиками, гремела на все кафе музыка. Гасли и зажигались под потолком разноцветные лампочки. Теснились на пятачке танцующие пары.
Дорис вышла, сказав, что минут через пять вернется, и Белкин сидел за столиком в одиночестве, цедил через соломинку унылую смесь дешевого портвейна с минеральной водой, снисходительно поглядывал на танцующих.
Когда-то и он прыгал козлом под эту, с позволения сказать, цветомузыку, изображая вместе с другими переростками то хиппи, то панков, в зависимости от запоздало доходящей до них моды. При этом они считали себя элитой, «центровыми» ребятами, которые, в отличие от других, ютящихся по подъездам, запросто вхожи не в какую-нибудь захудалую мороженицу, а в «Шанхай»!
«Шанхаем», как в детстве корью, переболели почти все «коллеги» Белкина по подпольному бизнесу. Куплю-продажу «обмывали» сначала здешним безобидным коктейлем, потом приохотились к коньячку с шампанским, дошло и до самокруток из табака, смешанного с зелеными крупинками анаши.