Кончилось тем, что его уволили в запас, и опять они кочевали из города в город, из отряда в отряд, но теперь уже гражданской авиации, пока не оказались здесь.
Ну отлетал свое! С кем не бывает? Приобрел вторую специальность, стал электриком, квартиру дали, дочь растет, чего еще надо? Нет! Все не по нему!..
А тут еще появился этот Алик! Какой он Алик? Лысый, живот растет, борода уже седая. Алик! Как вам это нравится? Чем он заворожил Григория, что ему нашептал? И началось!.. Уедем и уедем! Господи, да неужели не наездились за всю жизнь? Куда ехать? Зачем?.. Подал на развод, ушел из дома, комнату где-то снимал, потом объявился, худой, руки дрожат. «Не поедешь, мне одно остается — в петлю!» Как ехать? Куда? «Не твоя забота!» А чья это забота? Ну, я ладно! А дочь? Теперь вот день моего рождения отмечать затеял. А для меня — все равно что поминки!
Галина Прокофьевна вытерла слезы и пошла открывать дверь.
— Поздравляю! — Гартман протянул Галине Прокофьевне три гвоздички, обернутые в мягкую бумагу. — И знакомьтесь. Это — Дорис. Это — Леня. А этот человек вам, наверно, знаком!
И указал на стоящего за их спинами Григория Спицына. Тот невесело усмехнулся и, держа за горлышко бутылку шампанского, прошел в кухню, хлопнул там дверцей холодильника и вернулся обратно уже без бутылки.
— Проходите! — Галина Прокофьевна указала на дверь комнаты. — Рассаживаться у нас особо негде. Можно прямо за стол!
— Прекрасно! — потер руки Гартман и первым прошел в комнату.
— Что же ты шампанское унес, Гриша? — обернулась к мужу Галина Прокофьевна.
— Пусть охладится, — по-хозяйски распорядился Гартман. — Мы вам пока кино покажем!
— Кино? — удивилась Галина Прокофьевна. — Какое еще кино?
— Сейчас увидите! — весело сказал Гартман. — Леня, заряжай и прямо на стену, благо она белая!
Пока Белкин возился с проектором, Дорис оглядела комнату.
Обставлена она была без затей, с неизменной стенкой из полированного дерева. Над стареньким письменным столом висело несколько полок с книгами, и на одной из них стояли выточенные из дюраля модели самолетов. Определить точно, какие они, Дорис не могла, но, судя по всему, это были истребители. Сбоку, на стене, висел потертый шлемофон с ларингами, на столе лежали развернутые карты и линейка, похожая на логарифмическую.
— Все готово! — объявил Белкин.
— Свет! — скомандовал Гартман.
Спицын щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту.
Белкин менял в проекторе цветные слайды, и на белой стене возникали дома с непривычно плоскими крышами, стоящие среди виноградников; пестрые зонты пляжей на берегу моря; апельсиновые рощи; шумные улицы городов, заполненные автомашинами всех марок; регулировщик в белом тропическом шлеме; магазины с улыбающимися манекенами за стеклами витрин.
Дорис переводила названия поселений, курортов, городов. Это был обычный туристский набор слайдов, рекламирующий маршруты дорогих круизов, но Гартман, не зная этого, а скорее всего умышленно, комментировал их по-своему:
— Смотрите, Галина Прокофьевна! Это жизнь!.. А магазины? Ноу проблем! Что скажете?
Но Галина Прокофьевна молчала и безучастно смотрела, как, сменяя друг друга, мелькают на белой стене цветные картинки. Теперь они изображали жизнь семьи, недавно приехавшей в эту страну. Средних лет человек, очевидно глава семьи, его жена и дочь осматривают еще пустую квартиру. Проходят по комнатам, любуются кухней, спускаются в гараж. Потом они выбирают автомашину, и вот уже глава семьи сидит за рулем, а его улыбающихся домочадцев еле видно из-за горы пакетов, свертков и коробок.
— И заметьте, Галина Прокофьевна, все в кредит! — пояснял Гартман.
Галина Прокофьевна по-прежнему молчала и, только когда показали рынок, заваленный овощами и фруктами, а Гартман восторженно объявил, что апельсины там дешевле картошки, не выдержала и поднялась со стула:
— Спасибо, что напомнили. У меня картошка не чищена. — И вышла из комнаты.
В кухне она села у стола, вытерла слезы и громко сказала:
— Апельсинов я ихних не видела!
Спицын включил свети хмуро посмотрел на Гартмана. Тот сокрушенно развел руками, показал глазами на дверь: «Иди поговори», и Спицын, тяжело вздохнув, направился в кухню.
— У всех свои сложности! — покачал головой Гартман и обернулся к Дорис: — У вас, я слышал, тоже?
— Еще какие!
— Разберемся! — успокоил ее Гартман и осторожно спросил: — Леня вам говорил о своих планах?
— Туманно, — пожала плечами Дорис.
— Не знал, как вы к этому отнесетесь, — пояснил Гартман.
— К чему именно? — недоумевающе посмотрела н него Дорис.