Владимир Богомолов
Особое задание
Город жил напряженными буднями. Отброшенные на несколько километров части генерала Краснова копили силы для нового штурма. Командование фронта принимало меры к длительной, прочной обороне. Шла всеобщая мобилизация, нетрудовые элементы были отправлены на рытье траншей, на восстановление железнодорожных линий, на расчистку улиц от завалов. С утра до позднего вечера на плацу, на полигоне шли учения молодых бойцов.
Краснов готов был в любой день и час пойти на город, но главнокомандующий Добровольческой армии Деникин требовал от подчиненных особой тщательности в подготовке операции. Потерпев поражение в летней кампании, он принимал все меры к тому, чтобы, взяв Царицын, превратить его в плацдарм, с которого можно было бы шагнуть на Москву. Возлагая надежды на Войско Донское, генерал Деникин понимал, что без создания крепких массовых контрреволюционных ячеек в городе его планы могут остаться благими намерениями. Вот почему в эти дни из белогвардейского штаба в Царицын, прилегающие к нему станицы, хутора уходили переодетые офицеры. Им вменялось в обязанность создавать в тылу красных боевые дружины, диверсионные группы…
Необходимо было спешно выявить и обезвредить гнезда контрреволюции. Чекисты разбросали своих людей по известным явкам, взяли под наблюдение дома оставшихся купцов, заводчиков, офицеров, злачные заведения. Но враг тщательно маскировался, усилия обнаружить что-либо оказались тщетными.
Тогда-то предгубчека Чугунов и пригласил к себе поочередно нескольких сотрудниц. Была среди них и Мария Казанская. Хрупкая, миловидная, с большими глазами и высокой шапкой каштановых волос, она совсем не была похожа на человека железной волн, необыкновенной храбрости и находчивости. Но такой ее знали в особых отделах армий. Когда направляли для выполнения важных заданий в тыл врага, верили — выполнит. Бывшая гимназистка, недурно владеющая французским и латынью, начитанная, играющая на гитаре, легко подражающая шансонеткам, умела обворожить поклонников из числа штабных офицеров.
На этот раз, сказали Марии, ей не нужно отправляться в тыл к белым. Наоборот, в город пробрался небезызвестный организатор контрреволюционных мятежей и диверсий, некий Финстер, с группой офицеров из контрразведки Донской армии. Им поручено возглавить готовящийся мятеж. Девушек просили поселиться временно в домах, которые находились под подозрением. Они должны были выдавать себя за родственников белогвардейцев, погибших в боях. Марии достался особняк на Астраханской улице, где проживала жена Финстера. Вела она себя очень скромно, работала в городской библиотеке. Ни в каких связях с контрой не замечена. Муж в доме пока не появлялся, но красное командование надеется, вериг, что непременно должен наведаться туда.
— Выдадите себя за невесту поручика Клинского. Вот, — председатель достал из папки фотографию молодого офицера с тонкой ниточкой усов под горбатым носом. Взгляд офицера показался Марии надменным. Даже почудилось, что эта надменность относится к ней, к ее роли «невесты». — Возьмите, вы ее сохранили как самую дорогую реликвию. Кроме нее, у вас ничего не осталось на память о любимом человеке, судьба которого вам пока неизвестна. Вот его подробная биография, — Чугунов разгладил сложенный лист. — Кстати, он тоже местный, окончил реальное… Может быть, приходилось встречаться?..
Мария еще раз взглянула на фотокарточку, стараясь вспомнить это лицо. Нет, ни человека, ни его фамилии она не помнит. И ничего удивительного, даже если учились рядом. Он лет на десять старше…
— Как только вы поймете, что появился именно Финстер, немедленно найдите способ сообщить нам. В доме напротив будут ждать. Трижды зажгите и потушите свет. В любое время.
Чугунов подошел к сейфу, достал несколько золотых и серебряных рублей дореволюционной чеканки, перстни с набором драгоценных камней, медальон на изящной цепочке.
— Спрячьте понадежнее. Покажите хозяйке лишь при случае. Специально подобрали медальон с монограммой из «М» и «К». Считайте вещицу фамильной реликвией.
Вечером с ордером на подселение Мария вошла в двухэтажный дом на Астраханской улице. Хозяйка, встретив ее в темном коридоре долго не могла понять, чего от нее хочет озябшая, усталая девушка в легком, хотя и модном, демисезонном пальто.
— Два дня жила на вокзале, — с дрожью оскорбленного самолюбия сказала гостья, чувствуя, как ее обливает холод надменности полнотелой женщины. — Спасибо коменданту: направил в горсовет. Я не стесню вас, — заверила девушка хозяйку.