— В чем виноват? Кого слушал? Ничего не понимаю, — сказал я. — Говорите яснее.
— Ставского слушал, — выпалил гость.
— Ставского? О чем же он говорил вам?..
Вот что мне рассказал Захарченко.
Заведующий почтой Ставский ежедневно бывал на станции и в ожидании поездов, доставляющих корреспонденцию, подолгу засиживался в компании дежурных. Особенно он благоволил к Захарченко. Может быть, потому, что, не имея казенной квартиры на станции, Захарченко с женой снимали комнату в Сухачевке, где Ставский пристроился жить у зажиточной вдовы, а может, и потому, что Захарченко был сверстником Ставского.
В комнате дежурного по станции разговоры велись о разном, но чаще о трудностях жизни. Положение в стране было тяжелое, и Захарченко, считая Ставского обывателем-неудачником, которому Советская власть перешла дорогу, сочувственно выслушивал его жалобы, а иногда и поддакивал.
А вчера, видимо уверовав в надежность Захарченко, Ставский стал открыто поносить Советскую власть. «Погибла Россия, погибла ее интеллигенция, которой с этим сбродом не по пути», — с ненавистью говорил он.
Захарченко молча слушал, а Ставский, решив, что тот с ним согласен, продолжал в том же духе, все больше озлобляясь и теряя контроль над собой.
«Нет, это не простой обыватель», — решил Захарченко после очередного откровения начальника почты. Сменившись с дежурства, он сказал жене, что едет в Днепропетровск в отделение железной дороги, а сам с попутным поездом приехал на станцию Верховцево ко мне.
Рассказ меня заинтересовал, и захотелось узнать о Ставском более подробно.
— Скажите, товарищ Захарченко, — задал я гостю вопрос, — к Ставскому приезжает кто-нибудь?
— Не знаю.
— Может, Ставский сам куда-нибудь выезжает?
— О, да! Он довольно часто путешествует.
— Куда? Знаете?
— Еще бы. Ведь я кроме дежурного еще и билетный кассир.
— Ну что ж, — сказал я, улыбнувшись. — В таком случае вам и карты в руки. Выкладывайте все, что знаете о его путешествиях.
Началась вторая часть ночного повествования. Оказалось, что Ставский ездит через Верхне-Днепровск и Долгинцево в Кривой Рог за продуктами, мотивируя свои поездки тем, что магазины на рудниках лучше снабжаются, и он действительно привозит кое-что дефицитное, иногда и для него, Захарченко.
«В рудники за продуктами?.. — Я насторожился. — Верхне-Днепровск — Долгинцево — Кривой Рог… Странно».
— Кроме продуктов, Ставский ничего больше не привозил, не замечали?
— Как будто бы нет. — Захарченко подумал, потом добавил: — Впрочем, погодите. Дайте собраться с мыслями.
Захарченко сморщил лоб, потом, хлопнув себя ладонью по коленке, проговорил:
— Вспомнил!
И начал рассказывать, как Ставский, возвратившись из Кривого Рога, зашел в дежурку, как достал из мешка три килограмма мяса, которые он купил по просьбе Захарченко, а тот заметил на дне мешка несколько продолговатых трубок, обернутых в бумагу. Ставский быстро завязал мешок и поспешно ушел домой.
— Вы говорите, трубочки были обернуты в бумагу?
Я подошел к сейфу, вытащил динамитную шашку, какими в то время взрывалась рудничная масса на криворожских рудниках, и положил ее перед Захарченко.
— Похожи на эту?
Захарченко потрогал шашки и не задумываясь ответил:
— Очень похожи!
Новость была потрясающая.
— Спасибо вам, товарищ Захарченко. Большое дело вы сделали. Настолько большое, что и сами не подозреваете об этом. А теперь запомните: все, что вы мне рассказали, должно остаться только между нами. Ни жене, никому другому об этом ни слова!..
Криворожский рудный бассейн уже в те годы экспортировал руду в ряд стран, в том числе в Польшу. В транспортные отделы ОГПУ стали поступать сообщения о том, что при перегрузке руды на станции Шепетовка в польские вагоны, при киркировании (руда на открытых платформах смерзалась, и польские железнодорожники ее разбивали кирками) участились случаи взрывов, иногда с человеческими жертвами. Это, естественно, вызывало претензии польского правительства и грозило срывом торговли с Польшей. Буржуазная пресса подняла шумиху вокруг «злонамеренных» действий Советов против Польского государства.
Расследованием причин взрывов руды и выявлением лиц, причастных к взрывам, органы ОГПУ занимались самым активным образом. Однако результатов розыска пока не имели.
В случае подтверждения сообщений Захарченко мы получали ниточку, с помощью которой можно было добраться до тех, кто был заинтересован во взрывах.