Танька, отсмеявшись, вдруг надула губки и почти одновременно с Юлькой потребовала:
— А меня поцеловать? Я тоже готова рожать!
— И я!
— Ну, так кого наймем воспитателем? Может, Вована? Или Толяна? — засмеялся я. — А, может, сразу построим во дворе детский сад?
— А что, папа любит детей!
— От всех вас троих? Так его хватит удар! Ладно, от дочки, но от ее мужика и ее подружек?
Раздавшийся хохот разбудил Барри, и он зарычал.
— Молодец, Барри, молодец! — потрепал я по загривку щенка, и он довольно заурчал.
— Барри от слова «Бармалей»? — ехидно поинтересовалась Татьяна.
— Ах, так? — я плеснул в нее водой. — Тогда, на правах хозяина, объявляю программу на два дня: сегодня гонки на скутерах и катере, потом отбой. Людмила, как мать-героиня, приглашается в мои апартаменты. Остальные устраивают конкурс на завтрашнее вакантное место! В апартаменты припрется победитель конкурса. Естественно, после работы. Завтра — постановка задач персоналу на неделю, сборы и подготовка к вылету. Послезавтра летим в Москву!
— Зачем? — удивилась Татьяна.
— Значит, по остальным тезисам вопросов нет. Это хорошо! — ухмыльнулся я. — День рождения у Толяна, бестолочь!
Девочки захихикали, а Таня покраснела, потом всплеснула руками и вскочила на ноги, отчего мне немного поплохело: ее грудь тяжело покачнулась перед моим лицом, и я подумал, что, может быть, стоило на сегодня пригласить ее?
— А подарок? Когда мы купим подарок?
— Уймись! Подарок у нас уже есть! — успокоил ее я. — Лючано прислал все документы! Так что айда кататься!
Глава 32
Бармалея пришлось оставить Гарри, охраняющему дом, так как многочасовой перелет малыша бы явно измучил. Да и последующие празднования вряд ли дали бы мне возможность им заниматься. Щенок обиженно рыкнул на нас, загружающихся в лимузин, и грустно лег на мою старую куртку, выделенную ему под место отдыха. Лимузин тронулся с места, и мне стало его жаль. Людка же даже всплакнула.
Перелет прошел спокойно, без всяких проблем: не было даже воздушных ям. Вся наша компания, включая Мицуко, Вована, Левика и приглашенного лично Толяном Мигелито проспала почти весь полет. Уже на подлете к Москве я решил, что летать так долго довольно скучно, и решил приобрести при случае какой-нибудь небольшой самолетик, чтобы можно было по дороге повеселиться. А заодно и научиться нормально им управлять. Татьяна, с которой я поделился своей идеей, сонно меня поддержала, сказав приблизительно следующее:
— Давно пора! А то летаем, как лохи, в плацкартном вагоне!
На просьбу объяснить мне, что это за вагон такой, она пробурчала:
— Представляешь себе банку со шпротами?
— Ну, да!
— Такой же, только на колесиках! — и снова отключилась.
В аэропорту нас встречал лично Толян с супругой и его бессменный референт Юрасик. Обрадованно потискав друг друга, мы загрузились в машины и вылетели на дорогу. Мигелито удивленно рассматривал снег, кое-где еще лежавший в тени деревьев у дороги и то и дело дергал меня за рукав:
— Но ведь уже конец апреля!
— И что?
— Откуда здесь снег?
— Медведи принесли!
— Какие медведи?
— Русские! Ты что, о них не слышал?
— Слышал, но не думал, что это правда!
— Ну, вот теперь видишь сам!
— С ума сойти! — обалдевший парень прижался носом к стеклу, пытаясь заметить хоть одного медведя, но, к сожалению, до самой дачи, так ни одного и не увидел.
Толян, первым выбравшийся из машины, повел рукой в направлении своего дома и, сказав «Добро пожаловать!», вдруг замер на месте: недалеко от дома из груды живописно расставленных камней торчала колонна из Колизея, на которой красной краской, причем явно рукой Вована была выведена надпись «Ничто не вечно, кроме дружбы!». И подпись: «Толяну от Вована».
Судя по выражению лица хозяина дома, во время его отъезда в аэропорт этой колонны здесь не было…
— Это что такое? — удивленно спросил он подбежавшего охранника.
— Мой подарок, друган! — расплылся в улыбке Вован. — Колонна из Колизея! Из Рима! Я ее для тебя подогнал! Там, правда, еще несколько осталось, но они стучали себя пяткой в грудь, что больше продать не могут! А значит, такая колонна у тебя одного!
Толян сел на капот лимузина и удивленно потряс головой:
— Че, в натуре из него? Я видал этот сарай! Типа, очень старый! Мне все пели, что он бесценный!
Вован гордо выпятил грудь и протянул ему пачку фотографий:
— Вот я, Джонни и девочки рядом с ним! Вот эта колонна, пока она там еще стояла! А вот ее уже нет! Прикинь?
Мигелито побледнел, заглянул через плечо Толяна, потом повернулся ко мне и, вытаращив глаза, прошептал:
— Я сплю!
— То ли еще будет! — успокоил его я. — Это только цветочки!
Наконец, восторги по поводу колонны стихли, и мы все вошли в дом. Однако пообщаться с Толяном нам не удалось, так как начали съезжаться гости и он вышел на улицу.
Через час и гараж, и двор, и прилегающая дорога были забиты таким количеством дорогих тачек, что Мигелито присвистнул и, ткнув меня в бок локтем, пробормотал:
— По-моему, в Вашингтоне таких тачек меньше. Раз в пять!
— А ты посмотри на подарки! — успокоил я его.