Нельзя было терять ни одного часа. Подразделения 55-го гвардейского танкового полка спешно стягивались в район Зеленого, чтобы мощным ударом взломать вражескую оборону и развить наступление в направлении сел Ново-Петровка, Шаровка. Это было тем более важно, что ожидался подход сильных вражеских резервов, для которых оборона своих войск по берегу реки могла послужить лучшим исходным рубежом для нанесения контрудара.
…В Зеленом, когда шли на рекогносцировку, мне очень хотелось поделиться с офицерами впечатлениями об атаке. Но все они молчаливы и сосредоточенны. Только Титский взглянул в глаза, улыбнулся и подмигнул. Значит, доволен. Действуй мы неправильно — обязательно выговорил бы. Задачу он нам объяснил в деталях.
Атака — в 7.00. Исходные позиции — в лощине, в полукилометре от берега. Занять к 6.40. Реку форсируем во время короткого огневого налета нашей артиллерии на позиции противника. Указал броды. С выходом на правый берег боевой порядок — линия. Направление — на деревню Спасово. Сигнал атаки по радио — «Волна».
Ротный хорошо сделал, что вместе с командирами взводов взял на рекогносцировку командиров головных танков и механиков-водителей. Мы с Безугловым проползли почти до уреза воды. Ширина реки метров сорок, глубина брода более полуметра. Я рассказал водителю о случае на Ворскле, он спокойно улыбнулся: «Не бойся, командир, все коврики в танке будут сухие». Я знаю: это не пустая похвальба. Видел его в бою. Классно работает…
На исходные позиции вышли вовремя. Забрезжил серый, мутный рассвет. Гитлеровцы бросали осветительные ракеты, но в поднявшемся от реки тумане это, скорее, мешало видеть. Так что мы сосредоточились для атаки незамеченными…
Внезапно дрогнули земля и воздух, над головой зашелестели снаряды, и стена разрывов взметнулась на правом берегу Ингульца. Почти одновременно — сигнал «Заводи!». Лощину заволокло дымом из выхлопных труб танков. Ловлю в наушниках слово «Волна».
В зеркале реки мечутся отражения разрывов. Танк ровно и сильно режет воду скошенной грудью. На противоположном берегу Безуглов прибавляет газ — стремительно идем на разрывы своих снарядов. Стена бушующего огня и стали совсем рядом. Однако такое чувство, что свои не могут поразить. Огневой вал внезапно отпрянул, вспышки разрывов из сумерек выхватывают мечущиеся фигуры. Бьем по ним из пулеметов — и вперед, вперед!..
Светает. Рассеивается туман. Видно Спасово. С окраин села зло хлещут пулеметы и противотанковые орудия. Их нащупывает наша артиллерия. Мы присоединяемся к ней, но огонь врага не ослабевает. С поразительной отчетливостью запоминаю каждую огневую точку, почти безошибочно угадываю время вражеского выстрела. Ни с чем не сравнимо это длящееся лишь мгновение жуткое ожидание удара, за которым следует вспышка торжества: «Промазал, гад!» Немцы явно нервничают. Однако и нам не просто «доставать» закопанные в землю вражеские орудия.
Командир приказывает роте по радио: «Обойти и атаковать Спасово с юга». На полном ходу ведя огонь, врываемся в село и выходим на его западную окраину. Что значит маневр! Рядом становится танк соседней роты. В люке по пояс — командир. Совсем молодой, в черной блестящей куртке, на голове шлем с ларингофонами. Он доволен: захватил радиостанцию. Два фашиста подняли руки, а радистка-немка застрелилась. Жаль, не знаю немецкого языка, а то спросил бы у гитлеровцев, какие новости.
— Новости у немецких связистов действительно были, — сказал генерал Рязанский. — Важные новости и, прямо скажем, неприятные для полка, бригады и всего нашего корпуса. Фашисты только что приняли радиограмму о подходе крупных танковых сил, брошенных на помощь их пехотной дивизии, доживавшей последние часы. Но докладывать об этой радиограмме немецким радистам пришлось не своим, а нашим офицерам. Разница, конечно, существенная. Части корпуса, продолжая наступление, готовились отразить контрудар.
…Туман совсем рассеялся. Сквозь облака часто просвечивает солнце. Полковая разведка ушла в направлении Ново-Петровки, мы движемся следом в предбоевом порядке. Титский, указывая на группу точек на горизонте, кричит по радио: «Мессеры!» Захлопнуты люки. «Мессеры» снизились и ударили по танкам из малокалиберных пушек. На нашем пути вспыхнула серия оранжевых султанов — сигнальные дымшашки.
Титский кричит: «Жди „юнкерсов“».
Они застигли нас близ Ново-Петровки. Десятка два самолетов, поблескивая плоскостями, построились в круг и начали бомбометание с пикирования. Безуглов ведет машину галсами — это намного уменьшает вероятность прямого попадания авиабомбы в танк. Командир роты повторяет прежний маневр: обходим село с юга и наносим удар по его западной окраине. Обстановка необычная. Нас атакуют с воздуха, мы атакуем врага на земле. От разрывов авиабомб танк резко вздрагивает всем своим железным телом, продолжая стремительно идти вперед. Огонь ведем непрерывно. Село все ближе и ближе. Сотня метров до крайних домов… полсотни… Страшенный толчок — и танк занесло в сторону. Повернув башню, стреляем по убегающим фашистам. Безуглов выскочил наружу, докладывает: «Разбиты ленивец и ведущее колесо…»