Тоби ахнул.
— Ты понимаешь, она никогда ее не любила, не то что я. Даже и сравнить нельзя. Бросила ее, как выбрасывают за ненадобностью паршивый старый чемодан.
— А как же ты управляешься с ребенком?
— Да я оставил за собой те полдома на Ленсфилд-роуд. Нашел женщину, она присматривает за девочкой весь день, а я обычно прихожу к тому времени, когда ее надо укладывать. Любит она — я хочу сказать, Эстелла, — чтобы укладывал ее я. И умница девчушка, верь слову. Обожает, когда ей что-нибудь рассказывают — правда, на этот счет я не мастак, — а еще больше любит мастерить. Ты понимаешь, может не только разобрать карманный фонарик, но и собрать его! — Лицо Боба сияло от гордости. Тоби подумал, что он воплощение отцовства, и вдруг понял, что Боб не очень жалеет об уходе жены. — Голову готов прозакладывать, из этой девчушки выйдет настоящий ученый, верь слову. Я ее и цифрам учу, и до чего же она быстро их запоминает, чудо. С сентября будет ходить в детский сад, для начала — на полдня. Так что миссис Мэддокс будет мне все-таки нужна — кормить ее обедом, следить за ее вещичками. — Он помолчал. Потом, окинув каким-то удивленным взглядом деревья, сквозь листву которых золотыми соверенами пробивались пятнышки солнца, проговорил: — Ты понимаешь, если б кто-нибудь сказал лет так семь назад (потом-то, когда она родилась, мне это сразу стало ясно), что моя жизнь будет держаться на ребенке, как дом на фундаменте, я б ни за что не поверил.
Тоби спросил Боба, как идет работа.
— Ну, с этим порядок. В целом все идет очень хорошо. И жить в колледже мне нравится. Конечно, дон я младший из младших и потому помалкиваю в тряпочку, но среди стариков попадаются неплохие. У них есть чему поучиться. И еще мне нравится, как сверкает в столовой серебро, особенно по праздникам, нравится, что подают вино. Словом, за меня не беспокойся. Во многих отношениях мне повезло. А что до Рит, так мне, знаешь ли, о ней даже вспомнить нечего, кроме вечных ссор. Сам удивляюсь. Нечего, и все тут, верь слову.
Они вернулись в город и зашли позавтракать в то самое кафе, куда Тоби обычно водил Мейзи. Он ощутил острую боль. Вспомнил твидовый костюм, не очень хорошо на ней сидевший, вспомнил большой, как у Фриды Лоуренс, берет. Одному богу известно, где она его раздобыла. От шума холодильника воспоминания эти стали еще явственней, и он собрал всю свою волю, чтобы их отогнать.
Злоключения Боба явно не повлияли на его аппетит, и Тоби все больше проникался уверенностью, что видит перед собой счастливого человека. Конечно, когда-нибудь он женится снова, даже наверняка, причем искать будет не столько привлекательную жену для себя, сколько идеальную мачеху для Эстеллы.
— А теперь о тебе, Тоб, — проговорил Боб с набитым ртом.
Когда Тоби рассказал ему о банке, где будет работать, оказалось, что Боб знает о нем куда больше, чем поначалу он сам.
— Скажи на милость, вон ты, значит, куда поступаешь! Это же страшно знаменитый и шикарный банк. У него филиалы во всем мире. Нет, у тебя прямо дар какой-то — как тебя ни швыряй, приземляешься на все четыре лапы. Ну, желаю удачи. Банкир, подумать только!
— А вот мать твердит, что теперь я банковский клерк и обречен весь день сидеть за решеткой. Разозлилась на меня страшно, но со временем, думаю, отойдет.
Боб спросил, какое Тоби назначено жалованье, он никогда не стеснялся задавать такие вопросы.
Тоби ответил.
— Для начала прилично. А потом будешь получать еще больше, если «удачно сыграешь в шарики». — Это был австралийский жаргонизм, и Боб употребил его с явной гордостью. — А как тебе удалось туда попасть?
Пришлось рассказать про лорда Ллэнгейна, на сей раз Тоби вообще говорил больше обычного.
— Фу-ты ну-ты, вращаешься среди знати, — сказал Боб, впрочем без малейшей зависти. — Когда нужно, чтобы кто-то тебя подтолкнул в нужном направлении, эти аристократы — люди незаменимые.
— И еще вот что, может быть, я женюсь.
Боб отложил нож и вилку, уставился на Тоби.
— На ком?
— На девушке по имени Клэр Фоллз. Ты ее не знаешь. Она дочь Ллэнгейна.
— Ага, вон, значит, откуда ветер дует, скажешь, нет?
— Не совсем. Я не из-за этого женюсь. Тебе бы Клэр понравилась.
— Этакое тепличное растеньице? Ну, такие не по мне.
— Вовсе нет, высокая, очень живая, быстро со всеми сдружается. Раньше увлекалась лошадьми, но сейчас это ей как будто поднадоело. А вообще-то пока у нас ничего определенного.
— Все равно, поздравляю. — Глаза у Боба стали спокойные, выражение муки вдруг ушло из них. — С Мейзи встречаешься?
— С этим давно покончено.
— А мне она нравилась.