Чисто интуитивно Асока вновь кинулась к Энакину так, как это было раньше, желая привычно обнять, пламенно и страстно заключить его в объятья дружбы, абсолютно не думая о том, что сейчас это, вероятно, было не возможно физически, в то время, как с такой же теплотой и лаской Скайуокер рванулся к ней.
Руки тогруты коснулись прохладного воздуха вокруг очертания фигуры её погибшего мастера. Она как бы одновременно обнимала и его, и пустоту, которая постепенно заполнялась былыми чувствами.
Светящимися прохладными руками обвив стройную талию Тано, Энакин не остановился на достигнутом, и с губ его вновь сорвались проникновенные слова:
— Ты не одна, больше никогда не будешь одна, я всегда буду с тобой, и не только я…
Обещания Скайуокера звучали так убедительно, что многострадальной, замёрзшей от холода одиночества душе Асоки хотелось в них верить, верить в чудо, которое свершилось с ней на этот Новый Год.
Циферблат электронных часов светящимися зелёными цифрами показал ровно двенадцать, и где-то за дверью небольшой квартирки Тано стали раздаваться громкие удары.
Медленно выскальзывая из нежных объятий друг друга, Энакин и Асока спешно перебежали взглядом сначала на яркую изумрудную цифру, а затем в сторону шума, доносившегося снаружи. Нужно было открыть дверь, но отрывать её тогруте так не хотелось, ведь для этого она должна была попрощаться с ним, возможно на сей раз навсегда, хотя, Энакин ведь обещал…
Глаза женщины с грустью в последний раз коснулись взглядом светящегося призрака Силы, как будто вопрошая, что ей следовало дальше делать, и он ответил, ответил то, чего она никак не ожидала.
Тоже понимая, что ему пришло время уходить, но при этом зная, что на его место придут другие, посланные сюда сегодня Силой живые существа, Скайуокер на прощание спешно произнёс:
— Я хочу сделать тебе подарок… Особый подарок…
Его сильная, но в то же время едва ощутимая прозрачная кисть с нежностью взяла всю заплаканную и растерянную Тано за руку и, повернув ту ладонью вверх, Энакин накрыл её второй. В какой-то момент яркая вспышка белого света мошной волной Силы озарила всю комнату, и Тано ощутила особый холод в месте соприкосновения, вместе с реальной тяжестью какого-то до боли знакомого предмета. Энакин больше не дотрагивался до ладони тогруты, но лишь спустя несколько мгновений, та смогла заметить, что в её хрупкой оранжевой кисти лежала давно потерянная ей падаванская цепочка. Оказывается, мастер хранил её, хранил все эти годы, чтобы однажды вновь явиться к своей ученице и вернуть то, что принадлежало ей по праву.
Лишь узрев тонкую металлическую косичку с маленькими круглыми шариками по всей длине, женщина вновь почувствовала, как сердце её взорвалось ураганом эмоций, и глаза опять заблестели кристальными каплями слёз.
Выполнив свою последнюю волю, призрак Силы Энакина медленно растворялся в небытии, и сквозь постепенно исчезающие в свечении очертания отчётливо слышался его голос:
— Сегодня, в новогоднюю ночь, эта цепочка привлечёт внимание твоей судьбы…
Лёгкая усмешка сопроводила последние остатки светлой стороны Силы, и Скайуокер растаял в воздухе окончательно, вновь оставляя свою ученицу одну. Но разве теперь она была одна? Ведь в дверь её маленькой квартирки по-прежнему неистово стучали.
Не сильно обращая внимание на последние слова Энакина, Асока спешно утёрла слёзы и, повесив падаванскую цепочку на чёрный шнурок, с особой трепетной бережностью разместила её у себя не груди, а затем отправилась открывать.
Как ни странно, не стихающие удары в дверь оказались делом рук Эзры и компании. Да, Тано удалось найти и спасти его несколько лет назад вместе с Сабин. Теперь же, будто возвращая долг, юный Бриджер спасал от одиночества в сей Новый Год её саму.
Весело улыбнувшись при виде тогруты, Эзра тут же виновато извинился:
— Прости, мы немного опоздали. Сенатор Мотма сказала, где ты живёшь, и мы решили навестить тебя.
Его доброе простодушие показалось Тано в этот момент таким наивным, тёплым, и забавным, что она просто не смогла не улыбнуться:
— Я очень рада, но… — тогрута на секунду замялась, понимая, как неловко получалась, а затем поведала Бриджеру причину своей нерешительности, виновато опуская глаза всей весёлой компании под ноги, — Но у меня нет ни угощений, ни подарков…
Однако Эзра тут же развеял все её сомнения:
— Не страшно, у нас всё с собой! — радостно воскликнул тот, слегка тряхнув тяжёлым красным мешком у него за плечами, а затем, как бы боясь быть навязчивым, ещё раз осторожно спросил, — Так нам можно войти?
И лёгкая улыбка вновь коснулась пухлых карамельных губ тогруты.
— Конечно заходите! — как будто заразившись всеобщим весёлым позитивом так же вдохновлённо ответила она.
И праздник начался!
В сию новогоднюю ночь в одинокой и, как оказалось, очень тесной квартирке Асоки было людно, шумно и весело. Праздник шёл своим чередом и являлся как раз таким, о каком все эти долгие лета всегда мечтала Тано.
Рекс что-то оживлённо рассказывал сенатору Мотме, которая держала тарелку вкусных и самых разнообразных угощений в руках, о битве при Явине, и женщина с особым интересом и искренней неподдельной улыбкой на губах внимательно слушала его. Зеб и Каллус, стоя в стороне, о чём-то весело болтали друг с другом и при этом забавно, яро спорили, каждый настаивая на своём. Эзра и Сабин, крайне нежно и романтично обнявшись, устроились на мягком резном диване, с полными счастья и любви взглядами открывая новогодние подарки. Хан и Лея увлечённо играли с Джейсеном под строгим присмотром Геры, тайно мечтая о своих детях. Где-то в стороне громко пикали дроиды, обсуждая их дела. И лишь Асока стояла подле небольшой изумрудной ёлочки, разглядывая всю эту идиллию абсолютно одна, до тех пор, пока с двумя чёрными бокалами, наполненными ярко-красным с серебристыми блёстками шампанским, к ней не подошёл Люк. С весёлой и простой улыбкой, присущей только Скайуокерам, протянув ей одну из ёмкостей в любимых цветах Энакина, новоиспечённый джедай с интересом засмотрелся на Тано и, заметив нечто особо привлекательно сверкнувшее в свете искусственных ламп, парень с любопытством спросил:
— Цепочка на твой шее… Что это?
Его слова в один момент заставили Асоку вздрогнуть, припоминая то, что говорил ей совсем недавно учитель, и тёплый багровый румянец смущения тут же залил оранжево-белые щёки тогруты. Нерешительно и осторожно, как будто она была какой-то магической, женщина легко коснулась простой металлической падаванской цепочки свободной рукой и тут же стыдливо ответила:
— Это подарок… Особый подарок… — счастливо улыбнувшись уголками губ, чуть более решительно уточнила она, при этом взяв Скайуокера младшего за грубую кисть и мягко положив её поверх своего судьбоносного украшения, позволяла прикоснуться к нему, в ответ ощущая взаимное смущение.
Где-то в стороне от всего этого действа одиноко стоял призрак Силы Энакина, стоял и радовался тому, что здесь происходило.
В какой-то момент подле него медленно и плавно образовался призрак Силы Оби-Вана и, явно не понимая поведения своего бывшего ученика, Кеноби, с любопытством потирая бороду привычным жестом, спросил:
— Чему ты улыбаешься, Энакин?
На что Скайуокер, незамедлительно и простодушно ответил:
— Как говорил магистр Йода — Пути Силы неисповедимы, и никогда не знаешь, к кому они тебя приведут.
Бывший Вейдер легко кивнул в сторону Люка и Асоки, как бы подтверждая свои слова тем, сколь нежно юный Скайуокер сейчас касался груди Тано, и как счастливо при этом они смотрели друг на друга, предлагая и Оби-Вану устремить свой взор на них.
А где-то рядом с Энакином тут же раздался задорный смех Йоды. И вместе с ним в эту новогоднюю ночь, казалось, смеялась и сама Сила, причудливо соединяя одинокие сердца.