— Заходи, присаживайся! — радушно пригласил Хлуднев и показал на наполовину опустошенный графин. — Будешь?
— Нет, — ответил Артем, машинально подумав, что блатные и менты никогда не предлагают садиться, а только присаживаться. — Если только кваску.
— Бублик! — громко крикнул Хлуднев, и тот моментально возник на пороге комнаты, сглотнув слюну при виде графина с самогоном.
— Чо?
— Через плечо! Сгоняй по-быстрому в столовку, принеси гостю кваса. Давай, ноги там, руки здесь!
Бублик бросил на Артема ненавидящий взгляд и исчез за дверью.
Артем не спеша снял куртку, оглянулся по сторонам и, не найдя куда ее повесить, аккуратно положил на диван вместе с шапкой. Сел за стол напротив Хлуднева и вопросительно посмотрел ему в глаза. Но тот не торопился приступать к разговору.
— Не хочешь пить, так хоть поешь, — предложил он. — Кстати, а почему не пьешь? Кодированный?
Кодированных в артели было не меньше половины — Степанов возил принятых на работу старателей к специалисту-медику в добровольно-принудительном порядке, поэтому вопрос прозвучал совершенно естественно.
— Нет, — спокойно ответил Артем. — Просто невкусно.
Соломатин и Гоша рассмеялись, будто Артем отмочил бог весть какую шутку, а Хлуднев процедил:
— Здоровье бережешь, значит. Так-так… Ладно, это личное дело каждого. Давай, налетай!
Артем не стал дожидаться нового приглашения и налег на закуску. Кормили старателей в столовой неплохо, но таких деликатесов там, конечно, не было. На столе стояли тарелки с тонко построганным мороженым хариусом, с нежнейшей замороженной оленьей печенкой, отрезанные ломтики которой присутствующие макали в блюдце со смесью соли и перца и с наслаждением отправляли в рот. Бестужеву никогда раньше не приходилось пробовать эти блюда, но он без колебания съел сначала кусочек строганины из хариуса, потом оценил печенку. Оказалось, удивительно вкусно, особенно с горячей вареной картошкой, кастрюлька с которой стояла тут же. А тут подоспел Бублик с бидончиком кваса, и Артем с удовольствием запил все это кружкой ядреного напитка.
Хлуднев вознаградил Бублика за труды стаканом самогона и выставил за дверь.
— Ну, теперь можно и о деле поговорить, — сказал он, подливая в стаканы, и снова вопросительно глянул на Артема, но тот отрицательно помотал головой. — Говорят, что тебе, Артем, повоевать пришлось? И приемчики какие-то специальные знаешь?
— Кто говорит? — спросил Артем, жестко посмотрев на Гошу Лапина.
— Люди говорят! — взгляд Хлуднева тоже стал колючим. — Я ведь не спрашиваю тебя, куда ты девал волыну, которую у Бублика отобрал!
Артем невольно коснулся левым локтем рукояти «нагана», который засунул под свитером за пояс.
— Думаешь, почему я тебя тогда не тронул? — продолжал между тем Хлуднев. — Да потому, что оружие тебя не изменило, какой ты был, таким и остался, понтов лишних не кидал, на рожон не полез. Именно такие люди должны оружием владеть. Понял, о чем я говорю? Ты ведь серьезный мужик.
— Я не мужик, — перебил его Артем, — мне землю пахать не приходилось.
Он мог бы добавить, что мужчины из рода Бестужевых не одну сотню лет из поколения в поколение служили в армии. Но промолчал.
— Да ладно, не умничай, — отмахнулся Хлуднев. — Дела у нас впереди серьезные, и люди для них тоже нужны серьезные. Надеюсь, ты понимаешь — то, что случилось, это навсегда? Поэтому надо забыть про старые законы. Теперь здесь закон — тайга, и медведь прокурор. Без якутов нам не выкарабкаться, они умеют выживать в этих условиях, а мы нет. Вот только помогать нам по-хорошему они не собираются. А раз так, мы должны заставить их сделать это.
— Я-то здесь с какого боку? — усмехнулся Бестужев. — Как я их заставлю?
— Чего ты лыбишься? — взъярился вдруг заметно подвыпивший Гоша. — Ну, чего ты лыбишься? Тут базар конкретный, а он все лыбится…
— Заткнись, — не поворачиваясь к Лапину и не повышая голоса, сказал Артем, а Хлуднев добавил такой выразительный взгляд, что Гоша немедленно замолчал.