Брошюрка всячески популяризировалась. Ее автор, до того известный лишь на Кавказе, приобретал всесоюзное имя.
Увы! Занимался этой популяризацией и я.
Еще окончательно не отпочковались новые формирования — полк Рабиновича, отдельный батальон БТ Лозгачева, три батальона Т-26, сколоченные для стрелковых дивизий округа. И наш почин с зимним выходом пришелся многим по вкусу. 23-я Харьковская стрелковая дивизия проводила теперь зимние занятия с участием танков. Эти танковые подразделения приказом командующего наряжались из нашего полка.
И округ проводил свои занятия — полевые поездки, военные игры. Там каждый участник выполнял роль, близкую к той, которая ему предназначалась мобилизационным планом.
Успешно двигалась работа над романом о будущей войне. Домысел домыслом, а участие в окружных учениях широкого диапазона давало мне материал для подкрепления домысла конкретным содержанием.
...Шел третий месяц стахановского года. Награждались стахановцы — участники встреч в Кремле. Сотни орденов выдали животноводам, льноводам, передовикам Грузии, участникам украинской декады. «Правда» напечатала песню Максима Рыльского: «Слово Сталина меж нами, воля Сталина средь нас...» В те дни Сталин заявил Рой Говарду: «Наша новая Советская Конституция будет, по-моему, самой демократической Конституцией из всех существующих в мире». А печать опубликовала постановление ЦК ВКП(б), в котором говорилось: «Осудить незаконные действия замдиректора Безопасненской МТС Северо-Кавказского края Грачева в приеме гр-ки Обозной на курсы трактористов как дочь высланного кулака»...
Умер академик Павлов. Отмечалось десятилетие смерти Дмитрия Фурманова. На экраны вышел потрясающий фильм «Мы из Кронштадта», вступила в строй вторая очередь метро.
А к нам вскоре явился наш новый гость. Из Москвы приехал военный атташе Эстонии майор Синка. Грузный, на славу откормленный, розоворылый боров, с золотыми замысловатыми виньетками в петлицах, напыщенный, спесивый, он своим несдержанным любопытством превзошел даже болгарина и японца, которых мы принимали у себя. Он вел себя нахально, пытался всюду совать свой нос, и нам приходилось с той же циничностью лгать, с какой этот невежа пробовал лезть во все щели. И в дальнейшем нам стало ясно, что он не столь печется о своей стране, сколь о фашистской Германии.
Как ни странно, а Москва указала дать майору Синке банкет по первому разряду. После традиционных тостов в честь Эстонии, Советского Союза и их армий началась беседа. Как и литовцы, свободно владея русским языком, эстонский шовинист, с ничем не прикрытой наглостью, завел свою фашистскую шарманку:
— Господа! Зря ваша печать нападает на Гитлера. Уверяю вас, его главная задача — покончить с Версальским договором. И он будет воевать не с вами, а с Францией. А если Англия сунется, то и с ней.
Зная, что и эстонцу хорошо известно о существовании советско-французского и советско-чехословацкого договоров, я сказал:
— Господин майор! Я не дипломат, я солдат и понимаю: враг нашего друга — наш враг.
— Напрасно! — ответил майор, опрокинув рюмку коньяку. — Уверяю вас, доктрина Берлина такова: Германии — Запад, Советскому Союзу — Восток.
— Запад вместе с Эстонией? — заметил Хонг.
— Хотя бы и так! — не смутился фашист с Прибалтики. — В наше время нельзя сидеть меж двух стульев. Чего вас так страшит фюрер? — разглагольствовал он. — В первую очередь он обрушится на Францию. Вы понимаете — реванш! Позор Версаля!
— Будем точны, господин майор, — ответил я. — Это не реванш, а контрреванш! Был Версаль, но был и Седан!
— Знаете, полковник, — продолжал фашистский лазутчик, — можно говорить о канцлере все, что угодно, но он великий философ. Его идеи...
— Это не великий философ, если на каждого его агитатора приходится десять палачей, — перебил его Зубенко. — Еще Тимур сказал, что начальник, который держит свою власть на палке, недостоин этой власти.
— А кто он, этот самый Тимур? Какой-нибудь ваш проповедник? Марксист?
— Нет, господин майор. Этот проповедник — знаменитый монгол. Тамерлана слышали?
— Ах, ах, Тамерлан! Вы бы так и сказали!
Но германский агент в эстонской форме не унимался.
— И все же в Германии, как нигде, проводится и социализм, и демократия. Там и красные флаги, и Первое мая, и слово «товарищ»... Самая полная демократия...