— Что с тобой? — Женя вскочил, с беспокойством глядя на него.
— Всё, пока это всё. — Пробормотал Роман, не открывая глаз. По его виску пробежала капля пота, оставляя мокрую дорожку на коже. — Женя, найди мне тёмный артефакт, желательно Лазаревский. — Прошептал Гаранин, не открывая глаз.
— Насколько быстро? — уточнил Ожогин, прикидывая, кого он знает из торговцев с чёрного рынка. Потому что тёмных артефактов, да ещё и вышедших когда-то из рук Лазаревых на свободном рынке не было. Они очень редко появлялись на аукционах, и стартовая цена была настолько запредельной, что даже не вызывала удивления.
— Вчера, Женя. Мне нужно было этим заняться ещё вчера. Сумма не имеет никакого значения, я найду её. — Продолжал шептать Роман, разжимая сжатые в кулаки пальцы. Они разжимались плохо, словно их свело судорогой.
Внезапно дверь в очередной раз за эти безумные полчаса распахнулась настежь, едва не задев замершего и пытающегося взять себя в руки Романа.
В кабинет зашёл какой-то парень и, ни на кого не обращая внимания, подошёл к столу, чуть ли не строевым шагом. Положив на стол небольшую коробку, перевязанную пышным красным бантом, он повернулся к Роману.
— Посылка для господина Гаранина, — совершенно равнодушным голосом произнёс он, глядя куда-то мимо хозяина кабинета.
— А ты кто такой? — Немного успокоившийся Роман подозрительно покосился на коробку. — Оля! — С дальней стены сорвались несколько ножей и тут же полетели в разные стороны, лишь чудом никого не задев.
— Это курьер доставил важную посылку, — отчеканила залетевшая в кабинет девушка.
— И её никто не проверил? — здание ощутимо тряхнуло. Похоже, он не успеет доехать до Твери, надо было засунуть все опасения в задницу и ещё вчера рвануть к Наумову. А теперь, похоже, поздно. — А если это бомба? Или ещё что-то в том же духе? Кто отправил посылку.
— Не знаю, мужик какой-то, — пожал плечами курьер, всё ещё глядя перед собой стеклянным взглядом. — Сказал, что открыть её может только господин Гаранин. И приказал мне уйти только тогда, когда господин Гаранин вскроет посылку и получит подарок.
— Понятно, тебе явно мозги промыли, а менталистов я знаю только троих: Клещёв, Демидов и Рощин. Ну что ж, посмотрим, кто мне удружить захотел, — проговорил Роман, уже не обращая внимания на то буйство стихий, которое происходило вокруг него.
Со стены сорвалась картина, и Ольга вскрикнула, присев, пропуская её над собой. Ожогин молча пытался не дать разлететься бумагам на столе, навалившись на них почти всем телом.
Рома же подошёл к столу. Едва прикоснувшись к коробке, он ощутил исходящую от неё ауру Тьмы. Она впитывалась в него через руки, сразу же давая хотя бы видимость контроля. Ветер стих, а в помещении сразу же стало заметно теплее.
Дрожащими руками Гаранин лихорадочно сорвал бант и вскрыл коробку. На красном бархате лежал массивный перстень, с оскаленной мордой волка вместо печатки. Именно от него исходила эта аура, и она была намного сильнее, чем от всех артефактов вместе взятых, которые у него когда-либо были.
Роман осторожно взял перстень в руки и чертыхнулся, проваливаясь в медитативное состояние, закрывая глаза, как губка, впитывая в себя исходящую от кольца Тьму. Он рассматривал свой источник. В него уже вплеталась тёмная нить, полностью его утихомиривая. Рома невольно сравнил ощущения. Тёмные нити подавляли источник. Они заставляли его находиться в спокойном состоянии. Но даже этого было недостаточно. Даже с этой тёмной нитью, нужно было контролировать себя и свои эмоции. С Вандой было не так. Рядом с ней его источник сам сворачивался в компактный клубок и мирно засыпал, даже не пытаясь возмущаться.
— Ничего себе, — голос Жени вырвал Романа из транса. Ожогин уже слез со стола и теперь подошёл к Гаранину, рассматривая перстень. — Этот артефакт делал Эдуарда Лазарев. Видишь гравировку. Даже не думал, что тёмные артефакты того периода могут сохраниться в таком отличном состоянии.
— Я тоже, — пробормотал Роман и надел перстень на палец, теперь уже с облегчением выдыхая.
— Я даже представлять себе не хочу, сколько он стоит, — покачал головой Евгений. — Интересно, кто и самое главное, за что дарит тебе такие подарки.
— Чаевые за хорошо выполненную работу, — язвительно ответил Роман, весьма демонстративно покосившись на пистолет. Женя поднял руки и отошёл от него, давая понять, что понял и отстал.
Курьера уже не было. Рома даже не заметил, как тот ушёл. Внутри коробки лежала записка. Развернув её, Гаранин уставился на знакомый почерк. Именно этим почерком была написана записка, приложенная к заряженным пистолетам для дуэли Наумова и Полянского. На том месте, где должна была быть подпись, располагался отпечаток большой волчьей лапы.