— И что бы это изменило? — Гаранин перестал разглядывать свои руки, сложив их на груди в защитном жесте.
— Да всё! — Демидов закатил глаза. — Я тебе сколько раз говорил, что отношения между членами твоей семьи ненормальные, патологические и строятся на тотальной диктатуре главы Рода! В нормальных семьях родственники общаются между собой, выслушивают мнение своих детей, и, ты не поверишь, даже к ним прислушиваются. Мы бы с тобой, моим отцом и целой толпой наших юристов нашли бы выход из проблем, свалившихся на тебя после смерти Наумова. То же самое сделал бы и Дима, если бы ты просто ему позвонил и всё рассказал. Но ты решил угробить свою жизнь, лишь бы оставаться правым в своих придуманных выводах, сделанных, как обычно, на неверных предпосылках.
— Всё сказал? — процедил Гаранин, сжав губы.
— Нет! Но я буду выливать на тебя своё недовольство дозированно, потому что от меня ты больше не отделаешься. — Они снова принялись сверлить друг друга взглядами.
— Ты не меняешься, — наконец, покачав головой, Роман поднял руки, словно признавая своё поражение.
— Кстати, раз мы с тобой так удачно встретились, не подскажешь, где ты достал этот плащ? — и Лео, вытащив из нагрудного кармана вырезку из журнала мод, положил её перед опешившим Романом. — Мне Кристина уже несколько недель не даёт спокойно жить, требует, чтобы у неё был точно такой же. Да что говорить, все женщины просто помешались на этом плаще. Теперь первый, кто сумеет его достать, станет мужем года и получит временное спокойствие и всяческое удовлетворение в собственном доме.
— Вы с ума все посходили с этой фотографией, что ли? Почему ты решил спросить об этом у меня? — Роман смотрел на злополучную фотографию, на которой он зажимал Ванду.
— Рома, тебя здесь не узнать может только слепой. И я знаю, что это ты её укутал, потому что в том журнале были фотографии, когда они с Наумовым только что приехали на этот вульгарный фестиваль. Кстати, я тебя понимаю, мне бы тоже было неприятно, если бы все плотоядно смотрели на мою голую подружку, — ответил Демидов, не обращая внимания на начавшего злиться Гаранина. — Так, где ты взял этот плащ?
— Какой нахрен плащ! — взвился Роман. — Это моя куртка!
— Неважно. Скажи мне, кто её тебе сшил, чтобы я смог на время сделать свою жену абсолютно счастливой, — невозмутимо сказал Демидов, бросая фотографию на стол.
— Савин говорит, что именно он сшил эту злополучную куртку. Более того, он сам в это верит. Сейчас он моё ателье модернизирует, доводя работников и меня до нервного срыва. Доволен? — сквозь зубы проговорил Гаранин. — Как от него, кстати, избавиться, не прибегая к радикальным мерам?
— От Петра Валерьяновича? Если ему что-то от тебя нужно? Никак. Потерпи немного. Как только ты станешь ему неинтересен, ты его больше никогда не увидишь, — фыркнул Лео. — Это она?
— Да. Лео, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. — Роман попытался повернуть разговор на тему, ради которой он переступил через себя и назначил эту встречу. — Тебя…
— Нет, я хочу узнать о том, как ты докатился до всего этого. Дела подождут. Я тебя два года не видел. До меня доходили лишь довольно противоречивые сведения, которые фигурируют в докладах моих людей. — Демидов взял фотографию и сунул её в карман, после чего снова посмотрел на Рому. — Я внезапно осознал, как скучно живу. Прошло столько времени, а мне тебе даже рассказать нечего. Семейные дела, домашние недоразумения с Крис, иногда отдых где-нибудь за границей, — он грустно вздохнул.
— Лео, тебя убить хотят, — наконец, смог вклиниться в монолог друга Роман.
— Меня всегда хотят убить, — махнул рукой Демидов. — Лучше ответь. Ты серьёзно хотел жениться на Русаковой? Меня уже полгода не отпускает вся бредовость этой информации, я практически спать не могу, стараясь понять степень твоего расстройства.
— Да. Но давай сначала о деле поговорим…
— Нет, ты понимаешь, как выглядит это со стороны? Ты разругался с отцом, ушёл из дома, громко хлопнув дверью, запустив тем самым очень болезненный для страны экономический кризис из-за того, что не хотел на ней жениться. А потом ты внезапно всё-таки решил на ней жениться. Тебя сильно приложили по голове, и у тебя внезапно вспыхнули к ней чувства? Вот только я знаю, что ты до сих пор думаешь только об одной девчонке. — Лео приложил руку к карману, в который убрал фото из журнала.