— Спасибо, — прошептал я, а Эдуард только вздохнул.
— Кто такие эфириты? — спросила тихо Ванда, но ответить мы не успели.
В библиотеку вошёл Егор. Он был взъерошенный, а на щеке у него был след от ручки. А, ну да, у него же сегодня занятия с приходящим рунологом.
— Что-то случилось? — сразу же спросил он, глядя на нас с Вандой. — У вас такие лица…
— Дима, иди сюда, — распорядился Эдуард и повернулся к Дубову. — Егор, сядь с Вандой.
Мы поменялись с Егором местами. Он сел на диван, а я встал рядом с Эдом. Прошла минута, другая… Мы недоумённо переглянулись.
— И? — наконец спросил Егор. — Мне что-то нужно делать?
— Нет, просто сиди рядом с Вандой. Можешь её за руку взять, чтобы тактильный контакт появился, — ответил Эдуард. — Дима, смотри внимательно.
Я недоумённо взглянул на него, а затем повернулся к друзьям, активируя магическое зрение, и чуть не упал. Потому что золотые нити дара Ванды перетекали в Егора. Но не укутывали серебристые нити, а, казалось, усиливали их, пристраиваясь рядом.
— Что это? — прошептал я, не в силах оторваться от завораживающего зрелища.
— Я должен был раньше догадаться, — Эдуард отошёл к окну, сцепив руки за спиной. — Просто уже даже в моё время носители золотого дара были редкостью. Золотые нити Ванды усиливают эрилей. Они для этого предназначены. Считалось, что больше эти нити ничего не делают.
— Усиливают эрилей? — недоверчиво спросил Егор и посмотрел на Ванду.
— Ну, конечно же, — я хлопнул себя по лбу. — Вспомни, в Дубках ты делал такие предсказания, которые даже опытные эрили не могут сделать. А ведь ты был всего лишь первокурсником! Егор, ты не мог их сделать, у тебя просто не хватило бы собственных сил.
— В этом есть рациональное зерно, — Егор нахмурился, а потом, прищурившись, посмотрел на Ванду.
— Но это не объясняет того, что Ванда делала с Ромкой, — я повернулся к Эду. А тот только усмехнулся.
— Как я уже говорил, дар Ванды усиливает эрилей. Он для этого предназначен. Уж не знаю, как произошла подобная связка. Скорее всего, когда-то эрили давали золотым что-то взамен. Не могу сказать. — Эд говорил, глядя в окно, а перед моими глазами снова возникла картина, как от Ромки отделяется какая-то нить и, в свою очередь, идёт к источнику Ванды. Неужели это он спровоцировал тот срыв, который сам же потом помог преодолеть?
— Я не понимаю, при чём здесь Роман, — очень тихо проговорила Ванда.
— Роман — эфирит. Так уж получилось, что из его источника выходят нити практически всех известных даров, кроме тёмных нитей, — продолжил Эдуард. — Есть и серебристые нити эрилей.
— Они мешали ему, — прошептал я, прикрывая глаза. — Остальные нити мешали ему усиливать серебряные нити, и он просто накрыл их, на время изолировав. Но в таком случае, Рома должен был действовать более рационально, а он…
— Вот это для меня загадка, — Эдуард даже руками развёл.
— Кстати, я видел, как и нити дара воздуха, отделяясь от Романа, подпитывали источник Ванды. Это могло повлиять на то, что произошло в гостиной? — спросил я, не глядя на Ванду. Нам всем было необходимо это знать, чтобы больше не допустить подобного.
— Нет, — уверенно проговорил Эд, поворачиваясь ко мне. — Эфириты не подпитывают магов других направленностей, а усиливают их дар. Но только в одном случае: если они в этот момент стабильны. Как ты понимаешь, подобного добиться даже в условиях лаборатории было проблематично. То, что произошло с Вандой — исключительно её проблемы с магией и эмоциональной нестабильностью. Хотя, если смотреть на эту проблему с другой стороны, именно Роман спровоцировал Ванду на выброс, — сжал он недовольно губы.
— Ты же хорошо к нему всегда относился. Что-то изменилось? — тихо спросил я.
— Кроме того, что теперь я не могу просто избавить этот мир от Гильдий? — усмехнулся Эд. — Ванда, Егор, выйдите на пару минут, мне нужно поговорить с Дмитрием наедине.
Они переглянулись и без лишних разговоров вышли. При этом Егор обнял Ванду за плечи. Она выглядела потерянной и, похоже, начала чем-то себя накручивать. Дверь за ними закрылась, и я повернулся к Эдуарду.
— Как так получилось, что Ромка — эфирит? Вы же их уничтожили.
— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, — Эдуард снова сцепил руки за спиной и подошёл к окну. — Я виноват перед Романом.
— В чём ты виноват? — я невольно нахмурился.
— В том, что он родился, — ответил Эдуард. И пока я пытался вникнуть в его заявление, он молчал, вглядываясь в собственное отражение в стекле.