— Нет-нет-нет, не надо, — обречённо простонал Эдуард, после чего положил молоток на стол и встал прямо, заложив руки за спину. Ну ему-то, похоже, всё и так известно. Он обо всём, что творилось в школе, наверняка знает лучше, чем даже сами действующие лица.
— Я её имя слышал за последний год моего обучения в школе чаще, чем своё собственное. Я знаю обо всех её родственниках. Вот ты что-нибудь знаешь о родственниках Ванды Вишневецкой? — спросил Лео почему-то у Дубова.
— Эм, в общих чертах, — ответил на вопрос Егор.
— А я вот знаю о них всё! Что у неё четыре двоюродных брата и три двоюродных сестры. Знаю, как зовут всех её тёток, бабушек и дедушек, — Демидов резко выпрямился, глядя на меня каким-то странным взглядом. — Вот зачем мне нужна была эта информация? Но как я мог обидеть своего лучшего друга и не выслушать его? С ним же практически никто просто так не общался, потому что он член ненавистного всеми Рода, к представителям которого обращаются только случайно или при крайней необходимости!
— Ты сейчас о Ромке говоришь? — осторожно спросил я.
— Ну конечно, я говорю о Роме! О ком ещё я могу говорить? — Лео поджал губы. — Я думал, что за два года смог это всё забыть. Но нет, как только я её увидел, то вспомнил даже, что у её двоюродной бабушки есть собачка, которую её мужу подарил лично наш никчёмный президент. Злата, так зовут эту псину, и она любит выть, есть и требовать пирожки. А вот хомячок младшей сестрёнки, скорее всего, уже сдох, на радость всему семейству. Они вроде долго не живут… И это ты, Дубов, больше всех во всём виноват.
— Чего? — Егор даже привстал со своего кресла. — Я-то каким образом виноват в этом странном потоке информации, которая замкнулась на вас троих?
— Ты бы мог обратить внимание на девочку, с которой никто не общался на вашем факультете! Потому что с тобой тоже, насколько мне известно, а мне известно благодаря вашей подружке о каждом первокурснике в Школе, кроме Наумова, никто не общался! — И мой бывший староста обвинительно тыкнул в него пальцем.
— Ну, простите. Я тоже не хотел иметь проблем с вашим Гараниным. У меня от него и так башка болит, чтобы ещё усугублять, — ядовито ответил Егор, разводя руками.
— Это не оправдание! И это было просто невыносимо. Особенно, когда у тебя проблемы с ментальной магией и все мыслеобразы ты можешь спонтанно проецировать в окружающую действительность.
— Лео… — я попытался остановить Демидова, но ему, похоже, нужно было выговориться.
— О, я даже не думал, что у меня с кем-нибудь из Демидовых может быть что-то общее, — произнёс Эдуард на грани слышимости и тихонько рассмеялся. Подозреваю, что слышал его только я, и то, потому что сидел в непосредственной близости. Хотя реакция Лео на Эда была странной. Точнее, полное отсутствие этой самой реакции. Эдуард тем временем добавил: — А этот представитель своего рода не так уж и безнадёжен…
— Её имя и образ настолько въелись в мой мозг, что я уже реально верил в то, что она учится на Первом факультете. Я несколько раз здоровался с ней в гостиной, ясно видя, что эта первокурсница сидит на диване. Правда, когда Штейн сказал, что я несколько раз поприветствовал пустоту, то мне сразу стало понятно, что прорыв в менталистике застал меня слишком уж неожиданно и болезненно для моего самолюбия.
— Лео… — я ещё раз попытался прервать Демидова, но, похоже, это было бесполезно.
— Проникшись возмущением Романа, что Бурмистрова, как преподаватель, полное ничтожество и снова сломала у девчонки всё то, что он с таким трудом настроил, я достиг апогея своего позора. Потому что отправился к ней, чтобы разобраться во всём этом! На мою речь, Бурмистрова только поинтересовалась, а с каких это пор меня начали волновать дела первокурсников со Второго факультета, когда у них есть свой староста. Я тогда, чтобы не опозориться ещё больше, нёс какой-то бред и говорил, что успехи каждого первокурсника школы меня, как истинного старосту, интересуют вне зависимости от факультетской принадлежности. Тогда я понял, что инициатива очень плохо относится к менталисту, попавшему в силки безумия, вызванного собственной магией. На меня тогда свалили все дела, которые касались и первокурсников Второго факультета в том числе.
— Ну Ванда-то не виновата в этом, — покачал я головой, в очередной раз понимая, как много интересного пропустил в школе, ничем не интересуясь.
— Чисто технически, нет, — неохотно признал Лео, но тут же продолжил. — А вот когда Крис спросила меня, кто такие Вишневецкие, и почему мы должны пригласить их на нашу свадьбу, я понял, что пора воспользоваться частными уроками нашего преподавателя менталистики.