— Не слабо, — прокомментировал увиденное Егор, выразительно хмыкнув. — «С днём рождения, Вэн. Как поживают мои кинжалы?» — прочитал он, чтобы все, кто находились в столовой, уже перестали так напряжённо смотреть в нашу сторону.
Эдуард неожиданно закашлялся, поперхнувшись чаем. Он как раз сделал глоток, переводя взгляд на кольцо, которое до сих пор крутил в руке Томаш. Эдуард подорвался с места и выхватил украшение у Вишневецкого. Томаш только изумлённо вскинул брови. Повертев перстень в руках, Эд выдохнул и вернул его отцу Ванды.
— Вся тёмная энергия за столько времени уже рассеялась, а контур наложенных чар разрушен. Но это и не удивительно, что ещё от подростковой поделки ждать, — ответил Эдуард на мой невысказанный вопрос. — Теперь это не артефакт, а простое кольцо. Я, конечно, могу его восстановить и подзарядить, но тогда обычному магу оно может принести вред. Судя по твоему взгляду, мне этого делать не нужно? — Я выразительно закивал. — Ну и ладно. Я так понимаю, кольцо стало в итоге семейной реликвией рода его матери. Сейчас оно для него бесполезно в плане воздействия на источник. Простое украшение, ничего более.
— Это тот самый перстень? — тихо спросил я у Эда.
— Да. — Он потёр шею, хотя раньше никогда не позволял себе делать подобных неуместных движений.
— Мне почему-то казалось, что он должен быть больше и массивнее, — я снова взглянул на перстень. — Он ведь явно на женскую руку.
— Такие кольца можно носить на мизинце, — ответил Эдуард, отвечая на вопрос, каким образом он его смог надеть. — Кстати, могу вас всех поздравить, — Роман довольно быстро перешёл на стадию торга. Не удивлюсь, если это связано с появлением в нашей жизни Демидова. Вторая стадия пролетела просто незаметно. Кстати, где-то через полгодика его можно будет дожать. Так что, дерзайте, — усмехнулся знаток семейной психологии Гараниных, возвращаясь на своё место за столом.
— У меня создаётся впечатление, что вы знаете, что это за перстень, — проговорил Томаш, подозрительно глядя на Эдуарда.
— Это первый артефакт, созданный Великой Княжной Вероникой. Она его специально для своего старшего брата сделала, — ответил Эдуард, словно это объясняло, откуда он что-то знает про кольцо. — Кстати, Вероника никогда не ставила личных клейм, считала это неподобающим для женщин. Да и сами артефакты делала очень редко и только для членов Семьи.
— Княжна Вероника? Это был когда-то артефакт, сделанный Вероникой? — встрепенулся Лео, в одно мгновение оказываясь рядом с нами. — Оно великолепно. — Он закатил глаза, рассматривая перстень. — Кто его тебе подарил? — требовательно спросил он у Ванды. Она протянула ему карточку. Демидов очень внимательно её изучил, хотя то, что было здесь написано, не так давно прочитал вслух Егор. — Вот же… предатель! Оно должно принадлежать моему роду, как и всё, что вышло из рук Вероники. А я даже не знал, что у моего, так называемого друга, есть такое сокровище. Ты не хочешь его продать? — повернулся он к Ванде, которая в это время играла в гляделки со своим отцом.
— Нет, она не хочет его продать, — взял под руку возмущённого Демидова Егор и силой оттащил от Ванды, усадив на место за столом.
— Я сделаю очень выгодное предложение, — подался вперёд Лео и попытался встать, но Егор вовремя это заметил и положил ему руку на плечо. — Ванда, у него точно есть ещё что-нибудь милое и привлекательное. А вот это тебе не идёт. И ты же не собираешься носить этот перстень.
— Оно не продаётся, — тихо проговорила Ванда, наконец, забирая кольцо у отца и надевая на палец.
— Ты подумай над моим предложением. Для тебя это просто знак внимания, а для меня и всего моего Рода нечто большее, — продолжал уговаривать девушку Лео.
— У тебя побрякушек Вероники полный музей. Отстань уже от Ванды, — я попытался его немного успокоить.
— Но это же первый артефакт Великой Княжны. Ты же понимаешь, что оно для рода Демидовых бесценно? — воскликнул Лео и повернулся в сторону Эда, пристально его разглядывая.
— Вы подозрительно точно определили материалы и век, когда было изготовлено украшение, — заявил явно наслаждающийся спектаклем Рокотов, обращаясь к Томашу. — Откуда такие познания? Вы же, если мне память не изменяет, бакалейщик?