— Это называется проекция. Не очень приятная штука и довольно болезненная для самолюбия в первую очередь. Демидов не хотел их читать, это получалось совершенно спонтанно, и он действительно верил, что разговаривает с другом, — пояснил Эдуард. — Происходит зацикливание на одном человеке, реже на нескольких, которых менталист проецирует в пространство при прорыве ментальной составляющей. Леопольд это поздно понял. Собственно говоря, так происходит практически у всех сильных менталистов.
— У меня ничего подобного не было, — нахмурился я, вспоминая тот кошмар, когда мне становилось плохо даже от прикосновений.
— Дима, ты не просто сильный менталист. Ты гораздо сильнее не только Лео, но и меня. И за тебя взялись раньше, чем это привело к нежелательным последствиям. Можно сказать, что нам всем повезло, что ты практически сразу наткнулся на Ивана Рокотова. Тебя бы такая штука, как проекция, обошла стороной, но ты бы просто сжигал мозг каждому, к кому попытался влезть в голову. А учитывая, как тебя лихорадило от простых прикосновений, жертв могло бы быть много, — пожал Эд плечами, поднимаясь из-за стола.
— Ты так говоришь, будто сам испытал нечто похожее на то, что и Демидов, — проговорил Егор, всё ещё не сводя с Лазарева взгляда.
— Мне было десять, Вероника тогда впервые увидела предка Леопольда Демидова, и я не хочу об этом вспоминать, — поморщился Эдуард. — Я был ребёнком, поэтому о моей проблеме узнали поздно. Всё-таки ментальная составляющая начинает проявляться немного позже. Я не понимал, что разговариваю с несуществующими людьми, которые рассказывают мне о своей жизни очень странные подробности. Но как же я ненавижу Демидовых. Наверное, так же как Леопольд — Ванду.
— Это лечится? — осторожно поинтересовался я.
— Проходит со временем. Но воспоминания пережитого позора остаются надолго. А теперь собирайтесь, а то наша именинница укатит на вечеринку без вас.
Глава 11
— Ребята, можно вас попросить об одной услуге? — перед входом в клуб Ванда остановилась, перегородив нам дорогу. Очередь была приличная, и многих заворачивали на входе. Правда, критерии, по которым кого-то не пропускали, я так и не понял. Но паспорта никто из охраны у молодых людей не спрашивал, значит, истинный возраст их не слишком интересовал.
— Разумеется, это всё-таки твой вечер, — серьёзно ответил Егор, оглядываясь на Демидова, задумчиво разглядывающего фасад переливающегося разными огнями здания.
— Вы присмотрите за мной? Я всё ещё не уверена в себе, в своём даре. Если заметите что-то подозрительное, то сразу уводите меня отсюда, хорошо? — закусив губу, попросила Ванда.
Она выглядела практически так же, как и в нашу вылазку в Колизей. Только платье было более закрытым, а волосы она теперь не выпрямляла, собрав в какую-то замысловатую прическу, скреплённую заколкой, подаренной ей Демидовым. На шею Ванда надела своё ожерелье и да, перстень, подаренный Ромкой, очень гармонично сочетался с изумрудом, из которого мы с Эдуардом сделали артефакт. Как будто они были из одного комплекта. Парням проще в этом плане, мы с Егором особо не заморачивались, одевшись практически одинаково в джинсы и рубашки.
— Для этого здесь нахожусь я, поэтому всё будет хорошо, — перебил Ванду Андрей и кивнул в сторону входа. Ванда довольно решительно направилась к охраннику, в обход толпы. Мы пошли за ней, не обращая внимания на очередь, в которой многие молодые люди начали возмущаться.
— Дмитрий Наумов, Леопольд Демидов, остальные с ними, — коротко бросил Бобров, смерив вытянувшихся и подобравшихся охранников холодным взглядом.
— Пропустите, — к ним подбежал, похоже, начальник охраны, кивнул Андрею и улыбнулся нам.
— Так просто? — я только головой покачал, вспоминая, как Егор не так давно говорил, что проблем с проходом ни в один из клубов у меня не будет.
Пройдя через длинный полутёмный коридор, мы оказались в просторном помещении, битком набитом людьми. Гремела музыка, в такт ей мерцали огни и прожекторы. Танцпол был забит до отказа, а вот у барной стойки свободных мест было предостаточно. Столики, стоявшие возле противоположной стены, были заняты. Широкая лестница вела в закрытые стеклом ложи, видимо, для избранных гостей.
— Как любопытно. Ничем не отличается от самых модных столичных клубов. Меня даже постигло небольшое разочарование, — протянул Демидов, оглядываясь. — А вот это уже интересно, — произнёс он, кивая на те самые закрытые ложи.
Несколько человек стояли в это время рядом со стеклом, о чём-то переговариваясь и лишь изредка поглядывая вниз. Одного из них я узнал, это был Глава Гильдии торговцев Махов Давид Алексеевич. А вот второго видел только на фотографиях, которые показывал мне Громов перед свадьбой Демидова. Похоже, именно сейчас я впервые вживую увидел Клещёва, о котором все так много и часто в последнее время говорят. Остальные двое были мне незнакомы.