— Я уже всё обдумал. — Улыбнулся Демидов. — Завтра Лео с Кристиной отправляются в кругосветный круиз на фешенебельном лайнере. Этот круиз продлится почти год. Думаю, им понравится. К тому же я намекнул сыну, что это будет прекрасное время, чтобы больше времени проводить с красавицей женой и по возвращению обрадовать нас скорым появлением на свет внука.
— Хорошая идея, — Эдуард одобрительно кивнул. — Тогда поедем, озадачим Гомельского и будем готовиться действовать в авральном режиме.
— А мне что делать? — я скрестил руки на груди.
— Отслеживай изменения на бирже, — серьёзно ответил Эдуард. — Если всё пойдёт как надо, то её встряхнёт так, что мало никому не покажется. Постоянно держи связь с нашими брокерами. На этом можно очень хорошо заработать.
— Ну хоть что-то, — я задумчиво посмотрел на график. В принципе Эд прав, все фигуры расставлены, все необходимые инструменты приготовлены и от меня дальше мало что зависит. Но я могу на фоне нового кризиса добить Гаранина, например. И я снова посмотрел на график. Да, именно этим я и займусь.
Через три дня грянул гром. Больше половины членов правительства Фландрии подали в отставку. Предварительно они заморозили все открытые проверки и закрыли все открытые по результатам этих проверок дела. Двое из них при этом покончили с собой очень странным способом. Они залезли в одну ванну и пустили в неё ток из разобранного фена. На этом фоне самоубийство полностью разорённого Германа Кляйна практически ни на кого не произвело впечатления.
Биржи рухнули. Торги закрылись до нормализации обстановки. Я только зубами скрипнул. Мне осталось совсем немного, чтобы довести финт с Гараниным до окончательного финала, и тут эти трусы решили закрыть торги, чтобы перестраховаться. Ну ничего, я дождусь момента. Вот что-что, а ждать я за эти годы научился.
Ещё через две недели Гомельский сообщил, что предприятия находятся на территории Российской Республики, и теперь осталось только доставить их на место в Двух Дубках и начинать работу.
Ну а нас заперли в поместье во избежание. И даже Егору перестали давать увольнительные. Он был так счастлив, так счастлив… Ванде было всё равно, мне по большему счёту тоже.
Правда, для них обоих всё-таки сделали исключение. Их выход на благотворительном показе в Париже имел просто феерический успех. Все известные модельные дома и престижные модные журналы завалили Ванду с Егором предложениями. Их хотели в качестве моделей все и сразу. Но они решили остановить свой выбор исключительно на одном модельере: Савине Петре Валерьяновиче.
Каждая фотосессия приносила им очень приличный доход, а нашему портному ещё большую популярность. Требований было два: никаких показов, только фотосессии, и неразглашение их имён. Они просто были лицом довольного и преуспевающего модельера. И Егор, с котором мы здорово поругались, когда он заикнулся о том, чтобы отдавать часть денег мне, больше не поднимал эту тему.
К тому же, нам всем стало резко не до гулянок, потому что наши няньки очень плотно взялись за наше обучение. Нас так в первый год не гоняли! Зато время теперь летело со скоростью пули. Мы даже не заметили, как прошёл почти год.
Глава 18
Я лениво ковырялся вилкой в салате, периодически бросая взгляд на телефон. За этот год страсти вокруг переноса наших с Демидовыми активов из Фландрии в Россию улеглись. Никто на меня не покушался, как, собственно, и на Демидовых. Скорее всего, пострадавшие в процессе нашей борьбы зализывали раны и пытались прийти в себя, даже не помышляя о мести, чтобы не огрести ещё сильнее. Странно только, почему молчал Гаранин. Судя по всему, Гоше сейчас хорошо, если на еду денег хватает.
— Приятного аппетита, — в столовую вошёл Гомельский в сопровождении Николая. — Ну что, готовы вернуться к нормальной жизни? — спросил он, улыбнувшись и садясь напротив меня за накрытым столом.
— Не слишком ли рано говорить об этом? — задал вопрос Рокотов. Сегодня он решил позавтракать с нами, хотя обычно его завтрак проходил намного раньше. Ванда с Егором вопросительно посмотрели на моего поверенного, но решили промолчать.
— Нужно обязательно рискнуть, — серьёзным тоном ответил ему Гомельский. — Уже длительное время Дмитрий Александрович не появлялся на людях. Почти год не было ни единой фотографии даже с выставки каких-нибудь редких экзотических бабочек, не говоря уже об официальных встречах с партнёрами и светских раутов. Никто после показа в Париже не обсуждал его личную жизнь. И никакой официальной информации от нас в СМИ не поступало. Мы заняли подобную позицию по вполне объективным причинам. Но сейчас начали появляться другие проблемы.