В зал вошла экономка Меридит. Она являлась дальней ровесницей Абрахама. Её седые волосы были заплетены в тугую косу и убраны под кружевной чепец. На серебряном поясе висела тяжёлая связка ключей. Женщина присела на скамью и тяжело вздохнула.
– Её опять мучали кошмары? – Абрахам даже не повернулся в сторону домоправительницы.
– Бедная девочка! Это продолжается уже год, и не известно, когда закончится. Почему ты не хочешь ей помочь?
– Тут я бессилен. Беатрис должна помочь себе сама.
– Но как?
Абрахам сел в тяжёлое дубовое кресло у очага.
– У Беатрис большие силы, но она так и не научилась управлять ими. Она слишком импульсивна и своенравна. А для любого чародея самыми важными качествами во все времена являлись самообладание и дисциплина, чему ты девочку так и не научила. Сегодня будет заседание Совета старейшин. Думаю, члены Совета потребую лишить её силы.
Меридит испуганно взглянула на старика.
– Нет! Ты не сделаешь этого, великий вождь! Беатрис сильная волшебница, самая сильная из тех, которые рождались в клане за последние сто пятьдесят лет.
Абрахам с трудом поднялся, подошёл к окну, выходившему во внутренний двор, и подозвал экономку.
– Посмотри, что она натворила сегодня ночью.
Меридит всё знала, и всё же встала рядом с вождём. Она помнила, что ещё вчера этот огромный двор не отличался от подобных в других замах, чисто выметенный, ухоженный, с добротными хозяйственными постройками и бурной растительностью вдоль стен. Сейчас же складывалось впечатление, что замок подвергся атаке неприятеля. Крыши с кузни и ремесленной мастерской были снесены, телега с сеном перевёрнута, а все растения зачахли. Обитатели замка уже несколько часов пытались навести маломальский порядок.
– Члены Совета считают, что Беатрис может навредить людям, даже не желая того.
– Она этого никогда не сделает.
Старуха, которая воспитывала девушку, как родную внучку, и очень любила её, чуть не разрыдалась, а на лице вождя не дрогнул ни один мускул.
– В осознанном состоянии – да, но во сне…
Меридит ничего не ответила. Она понимала страхи Абрахама и старейшин, ведь совсем недавно была заделана дыра в крепостной стене, восстановлены ворота, а чуть раньше плотники отремонтировали конюшню и оружейную… и во всём этом были повинны ночные кошмары Бетти. Но люди! Девочка не могла причинить никому зла.
– Ступай, Мери, и проследи, чтобы Беатрис явилась на заседание Совета.
Женщина бесшумно выскользнула из зала и направилась в покои воспитанницы.
Спальня Беатрис была закрыта изнутри на тяжёлый засов. Но для Меридит это не было помехой. Она провела вдоль деревянной поверхности морщинистой рукой и услышала громкий скрежет со стороны комнаты. Брус, служивший засовом, упал на пол, и дубовая дверь медленно открылась. Войдя внутрь, экономка напрягла зрение. Царившая темнота таила горе и отчаяние, которое обожгло сердце доброй женщины. Взглянув в угол комнаты, она собралась с силами и вытянула вперёд руку. Свечи в серебряном канделябре вспыхнули ярким пламенем, выхватив из мрака хрупкую фигуру девушки, сидевшую между сундуками, обхватив колени. Она смотрела на няньку удивительно голубыми глазами, в которых стояли слёзы.
– Не понимаю, Мэри! Зачем тебе эта огромная связка ключей, если все двери в замке ты открываешь одной силой мысли?
Меридит подошла к кровати, взбила подушки и накинула на белоснежные простыни голубое атласное покрывало.
– Для солидности, детка, исключительно для солидности. Это, если хочешь знать, мой отличительный признак, как посох твоего деда или серебряная брошь кузена.
Женщина взяла метлу, которая стояла в углу комнаты и смела осколки стёкол с пола.
– Ты не поранилась, Бетти?
– Нет. Хотя мне жаль стёкла. Абрахам выложил за них целое состояние.
Меридит вздохнула.
– Ты совсем не виновата. Это скорее наша вина. Когда ты была совсем малышкой, и разбойники убили твоих родителей, ты тоже кричала по ночам. Кто же знал, что в последний год перед твоим совершеннолетием, кошмары опять вернутся. Уж не знаю, что думает твой дед, но лично я уверена, что это Драу наводят на тебя морок.