Он появился с дымящейся кофеваркой.
— Я люблю горячий. А ты?
И, едва я взял чашку в руку, спросил серьезно:
— Ну, как ты оставил Полину Антоновну?
А я не знал, с чего начать!..
Вспомнил, как зашел за чемоданчиком. Говорилось «До свиданья», а подразумевалось «Прощайте», потому что когда же я теперь и зачем в город приеду? И она это понимала и даже слезу смахнула, во всяком случае, как-то неловко провела пальцами по глазу. «Счастливо тебе, Коля».
И сделала попытку улыбнуться. От этой попытки полуулыбки защемило сердце тогда и сейчас снова.
— Ты тоже о ней думаешь? — спросил я Мазина.
Он улыбнулся.
— Не будем хитрить даже из вежливости. Ты не мог прийти просто так. Я не король, а ты не посол дружественной державы, чтобы наносить обязательный прощальный визит. Щадя мою занятость, обошелся бы телефоном, верно?
— Верно. Не хотел на твое время покушаться.
— А раз уж покусился, пользуйся. Что принес? Факты? Подозрения? Опасения?
Своими вопросами он открывал передо мной все двери, а я не знал, в какую идти.
— Игорь, я понимаю, ты профессионал, а я дилетант и обыватель с соответствующим мышлением, вытекающими из него домыслами и тому подобное.
— Друг Аркадий, не говори красиво!
Мне стало неловко.
— Хорошо. Речь идет в первую очередь об опасениях. Но лучше я изложу по порядку… Сам будешь судить. Может быть, все это пустяки.
— Излагай коротко, но не упуская важного. А потом посмотрим, пустяки или не пустяки.
Я и попытался сказать коротко, но, не имея опыта, говорил длинновато. Однако Игорь меня не прерывал и не поторапливал. Он умел слушать.
— Ну, вот, — закончил я. — Пустяк?
— Нет, — откликнулся он кратко.
— Но не по твоему серьезному ведомству, надеюсь?
— О ведомстве говорить рано. Дело может быть возбуждено только в тех случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления.
— Это цитата?
— Статья 108 УПК РСФСР.
— Прости невежество, а что такое преступление с точки зрения закона?
— Общественно опасное деяние, посягающее на личность и права граждан, — ответил он без насмешки.
— Посягающее на личность и права… Не расплывчато ли?
— Почему же? Суть преступления ясна.
— А последствия? Положение жертвы?
— Мы говорим о потерпевшем. Это лицо, которому причинен моральный, физический или имущественный вред.
— Спасибо за науку.
— Не иронизируй. Ты не представляешь, какой дефицит у нас юридических знаний, самых азов. Но будем считать, что ты теоретическую подготовку прошел. От меня ждешь практики?
— Судя по теории, тебе здесь делать нечего.
— Чудак. Думаешь, я ищу возможность благовидно уклониться? Я-то первый неладное почуял, еще с выключенным телефоном, понимаешь?
— Ну, здесь я связи не вижу.
Вопреки ожиданию, он согласился.
— И я. К сожалению.
— Почему?
— Потому что она может обнаружиться неожиданно, а к неожиданностям лучше быть готовым заранее. Однако к конкретной ситуации. Все, как в жизни, а не в кино. В кино важное за кадром долго не удержишь, а в жизни можно. Но пойдем шаг за шагом. Главное, что произошло с Полиной Антоновной? Я тебя понимаю. Я сам вижу, что она человек на прочном фундаменте, не из тех, кого легко с позиции сдвинуть можно. И вдруг капитуляция. Можно это слово применить?
— Такое у меня впечатление.
— А причина — загадка. И открывать она не хочет. Почему? Связано прежде всего с Еленой. Ты обратил внимание на такое противоречие: старуха не скрывает доброго к ней отношения, а с другой стороны, именно ее пустить к себе не хотела. Елену, а не малоприятного Вадима. Обратил?
— Еще бы!
— Почему? Что на поверхности? Напрашивается и подсказано? Отношения с Сергеем. «Бес в ребро»? Согласен, бывает. Полина Антоновна не знала?
— Это исключено.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Ну, не горячись. Сам-то о Сергее и Наталье не знал. Но я с тобой согласен. Очень маловероятно, что было такое ей неизвестно. У женщин глаз совсем другой, чем у двадцатилетнего недоросля. Я тебя не обидел?
— Будем считать, что я стерпел.
— Молодец. За это я поддержу твою уверенность. Но все-таки. Предположим сначала, что не знала. Конечно, разочарование в Лене, различные эмоции, но где же правда?
— Да я ж тебе говорил…
— Говорил. Я прокручиваю известное. Неизвестное-то неизвестно.
Усмехнулись оба.
— Нет, Коля, это не вундерваффе, Полину Антоновну такой сплетней не свалить. Да и Вадим, поверь мне, не тот тип, чтобы так уж себя в грязь втаптывать.