Но чтобы побоище, с воплями, да еще посреди ночи!
Надя выскользнула из постели и приложила ухо к стене. Дом кирпичный, звукоизоляция неплохая, но Митрофанова смогла разобрать, как девушка умоляет:
– Не бей меня! Пожалуйста!
А в ответ – грохот, вскрик, дальше жалобный плач. И опять – лишь шепот молодой листвы да шум редких машин.
Вызвать полицию? Или не лезть в чужие семейные дела?
Пока Надя размышляла, Дима заворочался и сонным голосом спросил:
– Ты чего бродишь?
– У соседей скандал.
– Не слышу, – пробормотал Дима, но на постели сел.
Стену потряс новый удар. Раздался дикий, какой-то животный визг и неразборчивые, яростные мужские выкрики.
Полуянов схватил футболку, натянул спортивные брюки.
– Пойду посмотрю.
– Давай лучше полицию, – предложила Надя.
Дима презрительно дернул плечом.
Надя поспешно накинула халатик. Надевать маски не стали. Вышли из квартиры. Дима уверенной рукой нажал на соседский звонок, потом толкнул дверь: заперто. Потрезвонил снова и начал стучать.
– Дима, осторожнее, – нервно произнесла Митрофанова. – Вдруг у него оружие?
Ответить Полуянов не успел – дверь распахнулась.
Девушка в ужасе попятилась. Лицо, одежда, руки у интеллигентного соседа оказались перепачканы кровью, длинные волосы растрепались по плечам, рот скривился в безумной гримасе. Но держался уверенно. Хмуро спросил:
– Что надо?
Отвечать Дима не стал. Легонько двинул худощавого парня в солнечное сплетение – тот сразу охнул, скрючился пополам. Полуянов, а за ним и Надя прошли в квартиру, и библиотекарша в ужасе прикрыла ладошкой рот. У стены, смежной с их квартирой, неподвижно лежала когда-то красавица и спортсменка. Лицо ее обратилось в жуткую сине-красную припухлую массу, губы словно выворочены наизнанку, нос сдвинут на бок.
Надя бросилась к девушке, схватилась за пульс. А Полуянов – вернулся в прихожую и схватил соседа за грудки:
– Ты что наделал?
А тот почти беспечно ответил:
– Заслужила. Да нормально. Бабы – они как кошки. Заживет.
Сердце у девушки билось, из разбитых губ текла кровь, несколько зубов превратились в крошево, и Митрофанову затошнило.
– «Скорую», – велел Дима. – И полицию.
Он развернул соседа лицом к стене, заломил ему руки. Тот запищал:
– Ты че? Чего лезешь? Дело наше! Семейное!
Бедняга очнулась, с трудом приоткрыла набухшие, обратившиеся в щелочки глаза и сразу забормотала:
– Не надо… полицию. Я сама виновата!
За окном все увереннее разгоралось весеннее утро.
Дворник в маске скреб по асфальту метлой. В квартире работал телевизор, диктор зловещим голосом сообщал про очередной нарастающий итог заболевших. Избитая соседка осторожно коснулась своего явно сломанного носа и застонала.
А Митрофанова в отчаянии подумала: «Мир сошел с ума. Весь. И мы вместе с ним».
Когда в стране объявили карантин, у Нади с Димой тоже возникли разногласия. Историко-архивная библиотека с восемнадцатого марта закрылась, Митрофанову отправили в отпуск. Полуянову разрешили работать на удаленке. Надя страшно радовалась, что больше не надо вставать по будильнику, и рьяно совершенствовала свои кулинарные таланты. Но Дима смог безвылазно высидеть в квартире только восемь дней.
Конечно, как и все нормальные люди, он слегка опасался новой болезни, но по-дамски прятаться от нее в гнездышке не желал. Да и хороший материал в дистанционном режиме не напишешь. Плюс когда еще доведется своими глазами увидеть оживший в реальности фантастический фильм. Полицейские в масках, пустые магистрали, печальные объявления на дверях магазинов: «Я не работаю и вам не советую». Надо не из окна и уж тем более не по телевизору за происходящим следить, а в самой гуще вариться, своими глазами наблюдать, как творится история.
Тем более жизнь с наступлением карантина не закончилась – наоборот, беспредела еще больше стало. Его личный электронный ящик готов был взорваться. Читатели возмущались, требовали и умоляли. Темы, правда, предлагали неудобные, не в тренде. Когда Дима их на летучке озвучивал, главнюга вечно кривился – настаивал на материалах про героизм врачей и заботливого мэра. Однако Полуянов умело уклонялся от верноподданической журналистики и старался держать марку.
С виду обычную криминальную хронику писал, но умудрялся – на примере отдельно взятой трагедии – вскрывать целый пласт проблем.
Особенный резонанс вызвала печальная история москвича с обширным инфарктом. Мужчине стало плохо, он вызвал «Скорую» и услышал от диспетчера, что «все машины на ковиде». В итоге врачи приехали через три часа, но их помощь уже не понадобилась – пациент скончался. И подобных трагедий в городе ежедневно происходило десятки. Сегодняшняя драма в соседней квартире тоже могла стать зачином для серьезного, проблемного очерка. Про еще одну беду, что принес в наши жизни ковид.