И чего они сразу не перебрались хотя бы к Наде на дачу? Митрофанова ведь предлагала, но Дима испугался «загнить в глуши». А теперь в оскверненный дом и пути нет.
Сытый новостями по горло, Дима открыл электронный почтовый ящик. Адрес печатали под каждым его журналистским материалом. Читатели охотно вступали в переписку, слали свои обиды, истории, мнения, частенько – угрозы, обманки и фейки. За долгие годы работы Дима виртуозно научился ставить своим корреспондентам диагнозы, вычленять среди них откровенных недоброжелателей и выуживать редкие жемчужины.
В «Молодежных вестях» еще со времен СССР сохранилась рубрика «Письмо позвало в дорогу». Читатели страшно гордились, если получалось заманить «самого Полуянова». Дима по сигналам из электронной почты срывался крайне редко, но сейчас он увидел письмо, которое заставило его залпом допить кофе и выскочить из квартиры, на ходу вбивая в навигатор адрес.
Не дает алкоголь того полета, как герыч, не дает, сколько ни выпей. Да и денег нет на него. Чистый продукт – удовольствие для буржуев, а разбодяженный колоть не хотелось. И плотняком на наркоту садиться тоже страшно. Пусть жизнь пустая, но коньки к сорока годам отбросить жаль.
Вера – пусть употребляла довольно активно – под забором пока не валялась. Здоровья хватало даже на работу ходить.
Вразнос она пошла относительно недавно. Всего четыре года назад – когда брат погиб. А пока Венька был жив, позволяла, как все: пивасик в жаркий день да винца в выходные. Но с тех пор, как брат погиб, собственная судьба тоже полетела под откос.
С Венькой они с детства – единое целое. Как-то изначально вышло, что делить было нечего, соревноваться не за что. Мальчик и девочка. Творец и обычная. Голова и шея. Родителям – по фигу на обоих. Еле дождались, пока дочке исполнится восемнадцать. Оформили на нее опеку над младшим братом – и усвистали за лучшей долей в Новую Зеландию.
Вера считала: Веня очень талантливый. Он прекрасно и загадочно рисовал, писал непонятные, волнующие стихи. Но зависть ее сердце не точила, наоборот: она им гордилась и всеми силами, с раннего детства, создавала Веничке атмосферу. Давала возможность не заботиться о глупостях и мерзостях бытия.
Обычно даже после дружного детства пути брата и сестры расходятся – но Вене с Верой и в голову не приходило разрушить свой симбиоз. Он продолжал творить – и со временем начал получать за это какие-то деньги. Рисовал, правда, не то, что хотелось, а портреты с фотографий на заказ. Она работала на скучной работе – и вдохновенно порхала над братом, продолжала создавать ему возможности, оберегать ранимую душу, обеспечивать уют.
Веня всегда был нервным, чувствительным. Плакал над мертвым птенчиком, начинал задыхаться, если что-то сильно его волновало. От любого стресса подскакивало давление. Врачи обещали: закончится подростковый период, и все пройдет. Но в восемнадцать лет у него случилась настоящая паническая атака – с истерикой, обмороком, попыткой членовредительства. Вера перепугалась, чуть было не вызвала обычную «Скорую» – но вовремя включила свой рациональный мозг. Не хватало им только учета в психушке! Она накачала брата успокоительным, сунула в машину и повезла в первую попавшуюся в Интернете частную клинику.
Очень боялась нарваться на халтурщиков – как часто бывает, если суешься куда попало. Но Клиника ментального здоровья ей приглянулась – симпатичный особняк под сенью сосен, дружелюбные доктора, пациенты, больше похожие на курортников.
И Веньку, что тоже приятно, здесь не стали записывать в сумасшедшие. Заверили: дело обычное, просто оборотная сторона творческой натуры. Нужны в первую очередь психотерапия, минимальная медикаментозная коррекция и расслабляющие процедуры.
Вера без раздумий выложила за курс лечения немалую сумму. Веничка вернулся розовощеким, бодрым, ясноглазым – и вскоре окупил затраты с лихвой. Его картины, перерисованные с фотографий, стали пользоваться спросом, телефон из рук в руки передавали, от заказчиков нет отбоя. Брат вдохновился, стал работать с еще большим упоением. Но заряда хватило на полгода – а потом опять паническая атака и очередной курс лечения в клинике.
Она ждала – выпишется, и наступит новый, еще круче в плане богатства и славы, подъем. Но на сей раз вышло по-другому.
Веня спустя две недели вернулся домой – и она сразу поняла: с братом что-то случилось. Он по-прежнему каждое утро уходил в свою комнату, превращенную в мастерскую, но почти не рисовал. Подолгу сидел у пустого холста, тоскливо смотрел в одну точку, холодил лоб об оконное стекло. Когда расспрашивала, прятал глаза, бормотал, что обдумывает новый грандиозный проект.