Однажды Кася приехала ко мне совсем грустная.
– С Сашей поссорилась? – спросила я с надеждой.
– Да что Саша! Я и не вижу его. Зато свекровь любимая достала! Сегодня знаешь, что начала гнать? Будто мой борщ плесенью пахнет! Я ей чуть кастрюлю на голову не надела.
– Зачем ты вообще ее в дом пускаешь?
Кася вздохнула:
– Я много раз пыталась ее отвадить, но Сашка не дает, просит потерпеть: «Мамочку нельзя травмировать, ее жизнь драматически изменилась, ей нужно справиться с одиночеством!» Раньше-то было занятие – сыночка кормить-обхаживать. А теперь эта грымза от безделья совсем с ума сходит. И я для нее – словно красная тряпка. Вчера в теннисный клуб приперлась. Села такая в темных очках в кафе на втором этаже, откуда корты видно, и всю тренировку с меня глаз не сводила.
– С ума сойти! Ты к ней подошла? Что-то сказала?
– А что я могу сказать. «Здравствуйте, Ольга Петровна»? Хорошо, меня администраторы предупредили. Денис, с которым я микст играю, только рукой помахал, целоваться не подошел.
Мне очень, очень нравилась эта женщина! И ее желание собрать компромат на невестку было чрезвычайно похвально. Когда-нибудь она вычислит, к какой такой подруге ездит Кася. Я работала на западников и своей ориентации – по крайней мере, в нашем офисе – не скрывала. А вот российской публике совсем не понравится, что у красавчика-актера Бардина жена-лесбиянка.
Однако Кассандра тоже была хитра. Однажды она попросила сводить ее «куда-нибудь в приличное место».
– Ты имеешь в виду «Пушкин»?
– Нет! Что-то умное. Музей. Лекция.
Я не заподозрила подвоха. И только когда после выставки Моне мы зашли в ресторан выпить кофе, я увидела, что через пару столиков от нас, в смешных темных очках, прячется Касина свекровь.
А Кася умоляюще сложила ладошки:
– Лизочка! Пожалуйста! Давай держать нашу любовь в секрете! Я обязательно в итоге буду с тобой, но и Сашке карьеру портить не хочу – он мне ничего плохого не сделал. Надо делать вид, что мы просто подруги! Безо всякого секса. Иначе… иначе я обижусь.
И я послушалась. Мы по-прежнему продолжали выходить – в рестораны, в Большой на премьеры, но я больше никогда не целовала ее при встрече и не клала руку ей на бедро.
Начальники продолжали кормить меня завтраками, отправляли за границу на краткосрочные стажировки, но заслужить рабочую визу и долгосрочный контракт пока что не получалось.
А спустя примерно три года после Касиной свадьбы в час ночи меня разбудил звонок в дверь.
Я живу в доме со своей службой безопасности и консьержем, любые визиты – тем более в подобное время – у нас согласуются предварительно. Да и вообще в Москве нонсенс, чтобы к тебе в гости без предупреждения явились. Но о полиции или ФСБ я даже не подумала – тогда еще работала исключительно на западников и в дебри российской журналистики не совалась.
Дверь открыла с одним лишь любопытством. На пороге стояла Кася. Простоволосая, в легеньком вечернем платье (хотя за окном от силы плюс десять). Она дрожала, на щеках еще не высохли дорожки слез. Ее правый глаз смотрел крошечной щелочкой, нижнее и верхнее веки опухли, налились багрянцем, щеку раздуло огромным кровоподтеком.
Я втянула ее в квартиру, охнула:
– Кто тебя?!
Кася всхлипнула:
– Сашка.
– Боже!
Я тщательно копалась в биографии восходящей звезды, но ни разу в ней не мелькало, что актер склонен к агрессии. Да и Кася однажды пробросила: ее Сашеньку вывести из себя нереально, от конфликтов он всегда уходит – жизнь с капризной мамочкой, видно, натренировала. А тут вдруг такое!
Но, прежде чем расспрашивать, я отвела Касю в спальню, помогла ей снять платье и укрыла теплым одеялом. Принесла из морозилки лед, велела приложить к лицу и терпеть.
– Холодно! – капризничала Кася.
– Хочешь месяц с фингалом ходить?
– Хочу! Мне вообще нужен этот фингал!
– Зачем?
– Поеду в травмпункт, сниму побои и в полицию заявлю.
«Какой отличный будет скандал!» – подумала я и с сочувствием в голосе спросила:
– Да что на твоего Сашу нашло?
– Все из-за мамаши его безумной, – со злобой выдохнула Кася. – Она специально мне гадит! Прикинь, я Сашку почти месяц уговаривала сходить вместе в ночной клуб. Ты же знаешь, как я люблю танцевать! Вот, наконец, сегодня собрались. Заказали столик у самой сцены. Егор Крид выступал. И на моей любимой песне – эта сука звонит! С сердцем у нее, видите ли, плохо! Требует срочно приехать! Я разозлилась, говорю: «Пусть «Скорую» вызывает!» Он на меня погнал: все равно, типа, не могу веселиться, когда маме плохо. И плакал мой ночной клуб – поехали его гадину спасать!