В палату вбежала мед-сестра, стала говорить что-то успокаивающее, но я не понимала смысла ее слов. Она сделала укол, после которого я снова впала в забвение. Я падала в пропасть, с одной лишь мыслью, что было лучше чувствовать боль, чем ту пустоту, в которую лекарство бросило меня.
***
Проснувшись от тяжелого сна, первое, что я увидела это мужчину в белом халате. Он стоял возле моей койки, с больничным листом в руках. Судя по всему, это был мой доктор. Я откашлялась, давая понять, что проснулась и хочу привлечь к себе внимание. Мужчина посмотрел на меня, слегка улыбнулся, но сразу же вернул серьезное выражение лица. Отложил больничный лист и сел на краешек моей койки. Однако нагловат, отметила я про себя. И очень молод для врача. Мы уставились друг на друга, изучая черты лица. Густая шевелюра на голове, челка почти закрывала глаза. В палате приглушенный свет, от чего мне не были видны его глаза, но вот ярко выраженные скулы не заметить было никак нельзя, тонкие губы. Он представился, прерывая молчание.
- Меня зовут Рамис Заурович, я твой лечащий врач.
Такой простой, с ходу перешел на «ты». Мне он показался каким-то не серьезным. И чертовски напоминал кого-то, не пойму только кого. Голос мужественный, спокойный.
- Вижу, хочешь спросить о муже, но послушай сначала, что я скажу, - он будто прочел мои мысли, ведь я действительно собиралась об этом спросить. – Его состояние оценивается как стабильно-критическое, все еще не пришел в себя. Так же, мой отец, Заур Магомедович, его лечащий врач. Твоему мужу сделали сложнейшую операцию, это чудо, что он вообще выжил. Не хочу тебя пугать, но у него сломаны левые рука и нога, сотрясение мозга…
- Да, это совсем меня не пугает, - съязвила я, - у вас прекрасно получается успокаивать.
- Я все это говорю для того, чтобы ты знала, я буду честен с тобой. Хоть это и противоречит клятве Гиппократа.
- Он мой муж, - напомнила я.
- А ты моя пациентка. И такие новости никак не поспособствуют твоему скорейшему выздоровлению.
- Зачем тогда вы делаете это?
- Надеюсь, что если ты будешь знать правду о его состоянии, то будешь думать головой и следовать моим указаниям. Тебе нельзя вставать, строгий постельный режим. Мы с огромным трудом сохранили твоего ребенка.
- Я благодарна вам за это, но вынуждена расстроить. Я хочу увидеть мужа.
- Зумруд, - обратился он ко мне по имени, - он в палате интенсивной реанимации. Туда нельзя.
- Мне можно. Я нужна ему, доктор. Если я буду рядом, он быстрее поправится. Я буду говорить с ним, буду рядом, и вот увидите, он очнется.
- Я не верю в подобный метод лечения, позволь врачам делать свою работу, - недовольствовал он.