Никто не слышал, как в дом вошел отец, но, тем не менее, он видимо слышал мои слова. Черт! Я хотел подготовиться.
Он вошел на кухню, бросил ключи от машины на стойку. Сложив руки замком, встал слева от меня. По выражению лица стало ясно, он явно не рад такой новости.
- Поясни-ка, сын, что ты сделал?
Так как я все еще держал Зумруд за руку, то легко почувствовал дрожь пробившую ее.
- Забрал ее. Отец, - пытаюсь не грубить, но и не показать того, что самому стремно, - украл, или называй как хочешь.
- У вас свадьба, через четыре дня! – рявкнул папа.
- Знаю.
- Тогда что? Я чего-то не понимаю, куда ты торопишься!?
- Пап, на то есть определенные причины.
- Какие? Она собиралась сбежать от тебя? – он указал на Зумруд. – Ты собиралась, дочка? – она отрицательно качнула головой. – Вот, не собиралась! Тогда что?
- Ахмет, сядь, пожалуйста, не нависай словно беда на голову, - попросила его мама.
- Беда сидит с тобой за одним столом, - повысил отец тон. - О чем ты думал, сын?
- Пап, выслушай…
- Не буду я тебя слушать! – взорвался папа. – Я всегда учил тебя, что честь семьи превыше всего! Просил, не приводить беды в дом, не позорь мою седую голову, а ты…
Сестры вжались в свои стулья, мама опустила плечи, а папа расхаживал вперед-назад за моей спиной.
- Четыре дня не дотерпел!? Что? Что такого важного могло произойти? Почему ты даже не посоветовался со мной?
- Не было времени, все вышло спонтанно…
- Спонтанно. Спонтанно может скрутить живот, а ты не мог так поступить! Ты знала? – подошел он к маме, она отрицательно кивнула. – Ясно. Значит один все решил. Молодец!
Он потер подбородок, буравя карими глазами то меня, то Зумруд. Она так стеснялась и боялась, что почти касалась носом груди, так сильно опустила голову. Но руку мою не отпускала.
- Уходите из моего дома, оба, - от этих его слов мама чуть слышно вскрикнула, но быстро взяла себя в руки.
- Ахмет, не надо, - схватилась мама за рукав отца.
- Молчи, мать. Я растил мужчину, а не бунтаря. А эта его выходка, - он глубоко вздохнул, - я не понимаю этого, не принимаю. Четыре дня всего оставалось…
Боковым зрением заметил, как Зумруд прикусила губу, а по щеке скатилась слеза. Она молча заплакала, не позволяя себе поднять головы.
- Па…
- Я не хочу тебя больше слушать. Ты сильно обидел меня, сын.
- Не слушай, просто посмотри, - я размял ладонь, отпуская руку невесты, и потянулся к ее плечу.
Зумруд остановила меня, подняв мокрые глаза.
- Нет, - все, что сказала она.
- Да, - твердо пресек ее попытку я. – Сейчас все кончится, и мы уйдем отсюда.
После этих слов я стянул с ее левого плеча кофту, демонстрируя семье «причину» своего поступка. Мама прикрыла рот ладонью, заглушая удивленный стон. Ася и Амина не сдержались и обратились к небесам, а папа… он был просто в шоке. Как и я, когда впервые это увидел. Вернул кофту на плечо, закрывая раны. Мне было ужасно жаль, что пришлось подвергнуть ее подобному унижению, но это была вынужденная мера. Не хочу, чтобы моя всегда дружная семья раскололась. Пройдет время и Зумруд простит меня. Она теперь часть этой семьи.
***
Полчаса спустя мы сидели в гостиной, втроем: папа, мама и я. Зумруд вместе с сестрами мы отправили в «нашу» комнату. Перед этим я предварительно попросил их поговорить с ней, в надежде, что они смогут выведать у нее хоть какую-то информацию. Папа сидел в напряженной позе, и все время молчал, мама качала головой и повторяла «бедная девочка, бедная моя девочка». Глубоко внутри, что-то во мне протестовало. Зумруд – моя – девочка. Смешно. Я не ревную, нет. Это что-то другое. Ревность – чувство холодное, а у меня внутри тепло, от мысли о будущей жене. И не смотря на то, что папа все еще молчит, я ни на минуту не усомнился в правильности своего решения.
- А ты матери ее сообщил? – вдруг спросила мама. – Они ведь ищут ее, наверно…
Я кивнул, мол «нет». Папа увидев мой жест, ударил себя по колену. Сделал немое движение рукой в мою сторону, типа «посмотрите на него», другой рукой закрыл глаза. Удивляет, что именно папа кипишует, а не мама. Она в этом случае более спокойна, рассудительнее что ли.
- Ахмет, - тихо позвала она, он повернулся, - стоит признать, что твой сын поступил правильно…
Папа снова отвернулся. Откинул голову назад, молчал с минуту, а потом посмотрел не меня.
- Сейчас я сожалею не о твоем поступке, - сказал он, - я жалею, что мы не забрали ее в тот же день. Я ведь чувствовал, что ей плохо! Я такие вещи за километр вижу, но просто решил, что она замуж не хочет. Всевышний, разве так можно поступать со своим ребенком?! - он согнулся, спрятал лицо в ладони. – Какой нужно быть тварью, чтобы истязать так свое дитя…
Мама облегченно выдохнула. Теперь мы точно все воюем на одной стороне. Она провела по спине отца рукой.
- Все будет хорошо. Теперь она с нами, и мы защитим ее, - сказала она.
Папа поднял голову, посмотрел на нее, потом на меня.
- В том доме есть еще дети, у нее ведь пять дочерей! Где гарантии, что они не страдают так же, как эта девочка?
- Пап, мы что-нибудь придумаем. Сейчас нужно ехать туда и сказать, что Зумруд с этого дня и до самой свадьбы останется с нами.
- Заварил ты кашу, сынок, ох и не ожидал я от тебя, - сетовал отец. – Что же, эта женщина не оставила нам иного выбора. Не будем тянуть, поехали.
- Можно я с вами? – попросилась мама.
- Мам, останься лучше с ней. Девочки наверное скоро уйдут по домам. Не хочу чтобы Зумруд была одна. И я купил мазь, помажь ею раны, пожалуйста.
Она согласилась. Решили, что я и папа поедем на моей машине. Мама вышла проводить нас, заодно забрала мазь. Я выехал со двора, а мама, помахав нам, вошла в дом.
***