Брат облегченно выдохнул и успокоился.
— Ладно, мы внизу, если что-то понадобится, — с этими словами он вывел от нас Сашку и Матвея, продолжавших изображать живые статуи.
— Так, планы поменялись, — сделала вывод я, убирая стаканы. — Сейчас душ, а потом чай.
Быстренько ополоснувшись и надев шорты с футболкой, осторожно спустилась вниз. Я предложила кинуть жребий, кому из нас предстоит визит в это гнездо разврата, то есть на первый этаж, но Ангелина проявила козье упрямство. Даник ее, видите ли, смущает. А вот то, что я могу наткнуться на Мотю или Сашу, ей в блондинистую голову, видимо, не пришло.
Спускаясь тихо, стараясь ступать бесшумно. И ведь почти получилось, только уже в самом низу чуть не сшибла большую напольную вазу. Если бы не необходимость соблюдать тишину, я бы её с удовольствием коцнула — сие произведение фарфоровых дел мастера мне никогда не нравилось, более того, пару раз чуть не довело до заикания, потому что в полумраке сильно напоминало затаившегося возле лестницы человека.
Марш-бросок по вражеской территории прошел удачно — я никого не встретила и на кухню зашла, уже почти не таясь. Оттого, когда кто-то схватил меня за талию, испугалась настолько, что даже прилично заорать не смогла, только хрипло заклекотала от ужаса.
— Куда крадешься, солнце?
Тьфу, зараза, а не Мотя, напугал как!
— На кухню, — с трудом отдышавшись, призналась я.
— А что так озираешься? Неужели меня боишься или этого своего охранника? — Он обошел по кругу и слегка потянул за волосы, заставив меня поднять лицо.
— Не боюсь я вас. Но и видеть особого желания тоже нет.
— Даже так, — он кончиками пальцев обрисовал контур моего лица и коснулся губ легким поцелуем. — Малыш, я так тебя люблю, — прошептал он, отстраняясь от меня. Едва я вдохнула, чтобы попросить отпустить и вообще, чтобы он топал, куда до этого шел, как он снова прижался нежным, но требовательным поцелуем. Поскольку губ я не разжимала, его язык слегка надавил на них, и мне пришлось поддаться, он тут же проник внутрь, лаская и посасывая мою нижнюю губу. Несмотря на явную страстность его движений, я чувствовала только привкус алкоголя во рту, не было желания продолжить, только оттолкнуть и сбежать. Я попыталась отодвинуться, но он сильней прижал к себе и обнаглел настолько, что скользнул ладонью под футболку, постепенно поднимаясь к груди.
"Урою!" — С бешенством решила я, и примерилась как следует цапнуть за язык.
— Извините, что помешал, — раздался спокойный голос Дротика. — Можно мне пройти на кухню? А потом можете продолжать тут заниматься… чем занимались.
Нет, пьяная смерть — это слишком милосердно. Убью Матвея, когда он протрезвеет. А ещё лучше — возьму кастрюлю, половник и начну будить этого алкоголика ранним утром. И пусть скажет спасибо, если кастрюлю я предварительно не надену ему на голову! Воспользовавшись тем, что он отвлекся на Сашу, я убежала в свою комнату, наплевав на чай — нервы дороже.
Александр Дротов
Мы так до конца и не поняли, что собственно произошло у девочек. Ну ладно, бутылку уронили. Бывает, хотя вроде ещё и выпить не успели. А раздеваться зачем?
Рядом с таким же ошалелым видом стоял Матвей. Только Даня выглядел более-менее осмысленно.
— Придурок, ты зачем дверь выбил? — "Ласково" поинтересовался он, у Моти.
Тот перестал изображать морскую фигуру "номер раз" и отмер:
— Так не открывалась же…
— А на себя потянуть — не судьба? — Внес я свою лепту в моральное унижение противника.
— Как-то не подумал. Все мысли были, что на девочек напали, — признался тот.
Я не стал говорить, что у меня были те же думки. И дверь бы открыл точно также, с ноги. Если бы первым добежал. Зато теперь могу поизображать умного и хозяйственного:
— Н-да, а ещё в ФСБ работаешь… Наверное, давно на профпригодность не проверяли, — издевательски протянул, наслаждаясь вытягивающимся лицом Матвея. — Идите, сейчас дверь на место поставлю.
— Лучше пошли вниз, — опасливо покосился на раскуроченный дверной проем Даня. — А то у нас девушки нервные, трепетные… Могут и туалетным ершиком приголубить.
— Тем более, мы так и не договорили… — Матвей постучал себя по лбу.
Сначала подумал, что тот в умственной неполноценности признается, и только потом дошло, что он показывал на свой череп. Ах, да. У нас же ещё до конца не изученный мафиози…
В кабине снова заняли свои места: Даня за столом, я — в кресле, а наше гэбьё расположилось на диване.
— Значит так, о том, что дальше этой комнаты разговор пойти не должен, упоминать надо?
— Не дураки, понимаем, — отозвался Данил. Я только молча кивнул.
— Данные непроверенные, все на уровне слухов. Пару лет назад в Подмосковье накрыли орггруппу, которая занималась перепродажей краденых машин. Понятно, что организаторов никто не сдал, сели только те, кто рангом пониже. Но один из задержанных проговорился, что в нашем городе этим делом заведует некто по прозвищу Череп…
Я смотрел на Матвея и понимал, что зря наезжал на парня — сейчас это был не мальчик-мажор, а профессионал. Хоть и бесил он меня невероятно!
— Почему же раньше молчал? — Даня нервно крутил в руках бокал. — Я же тебя только утром спрашивал!
— Потому что сам узнал полчаса назад. Знакомый позвонил, отчитался о проделанной работе.
— Это ты при девочках с ним говорил? — Не понял я. — Хоть ума хватило сделать так, чтобы они не поняли о чем речь?
— Не тупее некоторых, — усмехнулся этот гад. — Они фильм смотрели, даже не заметили, что я по телефону разговаривал.
Мы все трое дружно прислушались — мало ли, что там ещё девушки учудят… Но на втором этаже царила тишина, которая была даже подозрительнее шума.
— Кстати, почему "Череп"? — Мне стало интересно, по какому принципу нашему мафиози дали прозвище. Вроде фамилия не предполагает такого склонения… Значит, особенности внешности, а врага хорошо бы знать в лицо.
— У него на правом плече татуировка в виде черепа, окруженного языками огня, — пояснил Мотя. Приятно знать, что был прав.
— А фото есть? Желательно с приближенными лицами.
— Сами бы были рады, но, увы… — Пожал плечами работник "серого дома". Как он меня не раздражал, но сам себе был вынужден признать — помощь Матвея очень кстати. Если бы он ещё возле моей девочки не терся…
В это время Мотя к чему-то прислушался и, набрав в рот виски, с задумчивым видом принялся разглядывать окно. Мы затихли, думая каждый о своем. Точнее, о своей. Хотя, кажется, этот придурок тоже о моей думает…
— Ребят, я на кухню, воды попить, — вдруг вскочил Матвей и понесся в ту сторону так, как будто он не попить пошел, а совсем даже наоборот. Только почему на кухню-то?! Через пару минут решил проверить, чем там этот малахольный занят.
Когда увидел, что этот урод лапает мою девочку, в мозгу переклинило так, что сам не ожидал от себя такой вежливости. На мою законную просьбу перестать заниматься непотребством, маленькая вывернулась и обожгла Матвея таким взглядом, что даже мне страшно стало. Пока Слава не унеслась наверх, решил ничего не предпринимать, зато потом…
Радислава Меньшикова
По лестнице пролетела так, будто за мной кто-то гнался. В комнате стоял полумрак. Ангелина, сидя на кровати, полотенцем подсушивала волосы, но, увидев меня, вскочила.
— Слава, что с тобой?
Вот тут меня прорвало, я очень редко ругаюсь грубыми и матерными словами, но сейчас меня довели.
Через пять минут, когда поток эпитетов иссяк, Лина взяла меня за руку и усадила на кровать рядом с собой.
— Подведем итог, — вздохнула она. — Значит, Матвею лучше самому тихо-мирно умереть и прикопаться в саду, иначе ты — цитирую — кастрируешь садовыми ножницами, проведешь операцию на его роже так, что его родная мама не узнает, вырвешь ноги, переломаешь руки, ну, и ещё чуть-чуть по мелочи. Так что там произошло?