Данил резко остановился, и я по инерции впечаталась ему в спину.
— Малыш, все нормально?
— Да, — ответила я шепотом, потирая ушибленный орган (нос, если кто не понял), потому что врезаться в Даньку это все равно, что наткнуться на ствол дерева. — Что там?
— Вроде, показалось, — пробормотал он, так же тихо как и я.
— Что показалось?
Даня нагнулся и, чмокнув меня в губы, прошептал:
— Стой тут.
Послушно кивнув (интересно — зачем, все равно же не видно ничего), я осталась на месте. В лесу каждый шорох казался страшным, потому, когда я услышала сзади чьи-то шаги, поняла, что сейчас просто умру от ужаса.
Но это оказался Даня в компании Матвея.
— Привет, — сказал тот довольно громко.
— Мотя, а можно не орать? — прошипел Даня, подходя ко мне и беря мою ладошку в руку.
— Здесь уже никого нет, хватит шептаться. Что это была за машина, можно будет узнать, только просмотрев записи камер на трассе. Но, если тот, кто был, не совсем идиот — поедет проселочными дорогами и вырулит через какой-нибудь дачный кооператив. Их тут довольно много. В общем, шансов почти никаких, но может кто-то что-то и заметил. А где твой цербер?
— Дротик пошел в другую сторону, — ответил Даня.
— Тогда пошли его искать. Славы тут нет, мы прочесали все что можно и нельзя.
Подсвечивая себе путь фонариком, Матвей шел впереди, а мы с Даней позади. Ветерок стал довольно прохладным, и я поежилась. Уловив мой жест, Данил, остановившись, снял с себя куртку и одел ее на меня.
— Ты же замерзнешь!
— Я - нет, — усмехнулся парень, — а вот ты — заболеешь, если начнешь строить из себя благородную. Малыш, так будет лучше.
Поцеловав меня в лоб, он помог застегнуть замок, и, снова взяв меня за запястье, повел вперед. Матвей все это время стоял чуть поодаль и ждал нас.
— Данил, можно найти другое время для своих нежностей, — недовольно сказал он. — Сейчас надо ехать домой, а перед этим найти твою комнатную собачку!
— Мотя, не зарывайся, — прорычал Данька. — Я понимаю, что у тебя нервы, но тут все переживают.
— Прости, ты прав. Я просто схожу с ума от беспокойства за свою девушку.
Пока мы пробирались в том направлении, куда ушел Сашка, я размышляла о том, что Слава явно ошиблась с выбором парня. Матвей мне категорически не нравился. У него как-то все сходилось к его "Я". Я сказал, Я сделал, Я считаю! Другое дело — Саша. У него не было лишних слов, он просто делал то, что считал правильным, независимо, от того, что думают остальные.
Когда мы почти дошли до той самой избушки, то услышали сдавленный голос.
— Ой, блин…
Ломанувшись в ту сторону, замерли на месте, рассматривая открывшуюся картину.
Там, не сводя друг с друга глаз, стояли Саша и Слава. Стояли в этакой недвусмысленной позе: Слава опиралась спиной на дерево, а Сашка прижимал ее своим телом, причем, судя по немного задранной кофточке и тому, что одна ладонь Дротика все также лежала где-то в районе её поясницы, тут было… хм… горячевато.
Сначала все замерли, а потом Данил, отпустив меня, подошел к своей сестре и, выдрав ее из рук Сашки, прижал к себе, что-то шепча на ухо. Мотя же мерялся взглядами с Александром, и что-то мне подсказывало, что сейчас может стать совсем жарко.
Радислава Меньшикова.
Когда я заметила свет, было поздно — нас уже увидели. Я постаралась оттолкнуть Сашу, ага, аж пять раз.
Первым в себя пришел братишка и, выдернув меня из загребущих рук Сашки, крепко прижал к себе.
— Наконец-то, — прошептал он мне на ухо, — ты в порядке? Тебя не обидели? — И, дождавшись моего кивка, добавил: — Я боялся, что больше тебя не увижу, но мы дома еще поговорим о твоем безответственном поведении.
Ко мне приблизилась Линка, и уже я сама принялась душить девушку в своих объятиях, она плакала, а я ее успокаивала.
— Какого черта ты обнимал мою девушку? — услышала голос взбешенного Матвея. — Совсем охренел?
— Матвей, успокойся! — рявкнул брат.
— Она тебя не любит, придурок! — поддакнул этот… этот… Сашка, короче.
— А может, мы тогда у нее самой спросим?
Оба парня обернулись ко мне, с явным желанием узнать правду. Но все, что я могла сказать им, что мне все осточертело. Что мне холодно, страшно, а ещё — внутри все до сих пор горит от Сашкиного поцелуя. Интересно, до чего бы мы дошли, если бы не пришла эта поисковая группа? Что-то мне подсказывает, что даже если бы он меня прямо сейчас начал раздевать, я бы не сильно сопротивлялась. А скорее всего — активно бы помогала. Уверена, это все от стресса — где-то слышала, что после пережитой опасности, активируется инстинкт размножения. Наверняка, это все исключительно поэтому! Посмотрела в сторону Матвея, но никакого желания броситься ему на шею и размножиться не почувствовала. Блиииин… Н-да, врать вообще нехорошо, а себе, так и вовсе опасно. Но и разбираться сейчас тоже не хотелось — в конце концов, я действительно устала и, похоже, держалась на чистом адреналине — ноги резко задрожали, а головная боль, вроде бы утихшая, вернулась с новой силой. Потому, посмотрев на обоих парней, которые явно желали довести ситуацию до конфликта, только тяжело вздохнула:
— А может, вы оба заткнетесь, и мы поедем домой? У меня болит нога, я устала и перенервничала, а вас заботит кто тут круче? Да идите вы на фиг! Дань, Лин, отвезите меня, пожалуйста, — попросила я, понимая, что ещё чуть-чуть и просто свалюсь. Интересно, а когда они вспомнят, что неплохо было бы расспросить меня, что было до их феерического появления?
— Конечно, — кивнул брат, бросив предупреждающий взгляд на этих придурков..
Мы с Ангелиной шли рядом, трогательно поддерживая друг друга, повторяя путь Даника, а за нами — Матвей и Сашка. По пути к машинам я вся взмокла, а чувство жжения между лопатками стало просто нестерпимым. Это кто же так пристально смотрит-то? Но оборачиваться не стала, и так плохо, не до разборок. Дорогу до машины брата я практически не помню, было не до того. Нога ныла, а самочувствие стало ухудшаться. Сейчас же, в безопасности, ноги стали слабеть, а тело начала колотила дрожь.
Первым мое состояние понял Матвей, молча догнал и поднял на руки. Саша что-то прошипел сквозь зубы, но вслух, для, так сказать, общественности не выразился. И правильно сделал, потому что, если бы опять началась та же фигня, что была несколько минут назад, я бы не выдержала и послала очень грубо и откровенно, причем, обоих.
Мотя усадил меня на заднее сиденье и, подозреваю, был бы не прочь ехать с нами, но его собственная машина бэтмобилем не была и дороги домой не знала. Потому ему пришлось оставить меня в одиночестве и, одарив Сашку предупредительным взглядом, направиться к своему авто. Дротик не впечатлился безмолвным предупреждением и, галантно усадив Лину на переднее сиденье, приземлился рядом со мной.
— Сейчас заедем в больницу, — негромко проговорил Данька, заводя машину, — пусть тебя осмотрят.
— Не нужно, — устало отозвалась я, борясь с желанием положить голову Сашке на плечо. Исключительно потому что устала, не нужно никаких домыслов. Во всяком случае, именно это я пыталась внушить сама себе, но безуспешно. — Со мной нормально все. Я даже никого не видела.
— А как тебя забрали на глазах у стольких людей? — проворчал Сашка, и я почувствовала, как у меня внутри все завибрировало от его низкого голоса.
— Не знаю, просто стояла у терминала, потом почувствовала неприятный запах, а затем — очнулась одна в темной комнате.
— После того, как пришла в себя, не тошнило? — продолжил допытываться Дротик, успокаивающе поглаживая меня по ладони. От этих прикосновений по всему телу бежали мурашки, и я даже не могла сказать — нравится мне это ощущение или нет. Единственное, в чем я была уверена — наедине нам лучше пока не оставаться.