«О каких шикарных волосах и глазах она сейчас говорит?» — подумалось мне, но снаружи я показала лишь благодарность:
— Спасибо большое.
— Так, я продолжу искать мужа, а ты, пожалуйста, больше не суйся туда, — тепло попросила Клэр, а после моего кивка ушла.
И от неё вправду пахло сочным яблоком.
***
— Клянись, что больше не будешь столько пить! — ругала я Гвен, пока держала её медовые волосы в руках.
Подруга, в очередной раз содрогнувшись, вытащила из желудка последние остатки и, вытерев рот ладонью, медленно села на кафель. Я отпустила её волосы.
— Клянусь, — кивнув, заверила она, но мы обе знали, что это было ложью.
— Что на тебя вообще нашло?! Ты в одиночку опустошила полторы бутылки вина, опрокинула тарелку с едой на гостя, чуть не вырвала прямо на меня, пока я, чёрт возьми, тащила тебя к этому сраному туалету! — срываясь на крик, отчитывала я Гвен, которой, по всей видимости, было глубоко плевать.
Она распласталась по кафелю, как жидкое золото в крови, и начала хмыкать носом. Услышав последнее, я закусила язык, проклиная его за лишнюю жестокость.
— Прости, я не хотела кричать, — раскаялась я и опустилась к ней.
Убрав пальцами упавшие на ее лицо спутанные пряди, я увидела, как кожа вокруг ресниц блестела от влаги.
— Отнеси меня к кровати, пожалуйста. Это последнее, о чём я попрошу, — сквозь слёзы молила Гвен, и я поспешила помочь ей.
Взяла сначала за локоть, потом за подмышку и поставила хрупкое тело на ноги. Но они оказались шаткими, и Гвен чуть не полетела вниз, если бы не вовремя среагировавшая я. Сильнее схватив её за талию, я запрокинула тонкую руку себе за шею, и мы вместе вышли из ванной в пустой коридор.
Музыки больше не было слышно, гогот людей и звон сервиса — тоже. Поместье затихло, а за его окнами спал безмятежным сном Портленд.
Я благодарила Всевышнего и возможное расстройство питания Гвен за то, что она была такая лёгкая, почти невесомая. Мы быстро дошли до единственной приоткрытой двери в коридоре и, навалившись на неё, нырнули внутрь.
Комната оказалась спальней — тёмной за счёт болотных штор, прикрывших собой окна, пыльной, с затхлым запахом и редкой мебелью. Посередине стены стояла широкая, не застеленная кровать, куда я как раз волочила Гвен. Справа - необъятных размеров шкаф, в который наверняка можно было спрятаться, но, выкинув эту случайную мысль, я вернулась к подруге.
Она бормотала себе под нос что-то несвязное, пока не легла на мягкий матрас. Он быстро окутал её в свои объятия, и не прошло и минуты, как Гвен сладко засопела.
Шёпотом пожелав спокойной ночи, я накрыла её тело толстым одеялом и развернулась, чтобы тихо уйти. Но, увидев фигуру в двери, остолбенела. Даже дышать перестала.
Узнать его было легко, почти элементарно. Вильям стоял, опершись о косяк и свет позади него предательски скрывал лицо, но я на коже ощущала его пристальный взгляд. Словно тысяча только родившихся паучков он полз по мне мелкими лапками, рассматривал и, вероятно, оценивал.
Вдруг он зашевелился, сделал шаг, за ним — ещё один, пока не оказался вблизи, наконец открывая мне своё лицо.
— Она спит? — бросив взгляд на Гвен, спросил Вильям, и в ответ получил лишь короткий кивок.
Я боялась шевельнуться, задышать, моргнуть. Казалось, одно неправильное движение — и он рассыпется передо мной прекрасной иллюзией. Но Вильям был другого мнения.
Он протянул мне свою руку, коснулся оголённого локтя, медленно, смакуя момент, спустился вниз и с нежностью сжал ладонь, которая оказалась куда меньше его. Мир замер, за ним — моё сердце, когда наше первое прикосновение случилось. Мелкий ток, что помешал ранее, не стал ровней судьбе.
Развернувшись, он двинулся в сторону выхода и потянул меня за собой, а я и не стала сопротивляться. Шла за ним, как за маятником в густом тумане. Был ли алкоголь виной моей податливости или обыкновенная человеческая усталость — чёрт его знал.
Мы вышли в коридор, и я резко почувствовала холод: ладонь больше ничего не сжимало. Вильям осторожно прикрыл дверь, откинул непослушные волосы назад и, не одарив меня никаким вниманием, пошёл к лестнице. Я растерянно смотрела, как удаляется его спина, и мечтала провалиться сквозь землю. Меня обвела вокруг пальца собственная же глупость и наивность, а ещё спиртное, которое, кажется, овладело сознанием.
Нужно было немедленно уходить. Бежать, сверкая пятками, и позабыть дорогу к поместью, а вместе с ним и этот вечер.
В последний раз бросив взгляд на спальню, в которой мирно сопела Гвен, я протяжно вздохнула и направилась в сторону лестницы, по которой спустилась вниз. Гостиная после гостей пребывала в молчаливом хаосе: повсюду стояли пустые бокалы, на полу валялись деревянные шпажки, а за барной стойкой шевелилась мужская тень. Свернув к главным дверям, я уже зацепилась взглядом за своё пальто, одиноко висевшее на вешалке, как сзади услышала его голос: