— У тебя дом такой огроменный! Как замок. Был бы у меня такой, я бы не выходила на улицу — и все девочки в районе обзавидовались бы! — восхищалась она, смотря мне за спину.
— А у тебя маленький, что ли? — с трудом, наконец, заговорил я.
— Да! У меня даже спальни нет! Мы с мамой спим на диване, из-за чего она вечно жалуется на боль в спине и просит меня походить на ней.
— Походить на ней? — переспросил я.
— Да! Я ножками хожу по её спине — и от этого ей становится легче. Видимо, у меня лечебные ноги! — громко рассмеялась она, а я, запаниковав, быстро поднёс указательный палец к губам, прося быть тише.
Вдруг отец всё-таки проснулся?
— Уходи домой, — попросил я, на что она отрицательно покачала головой.
Снова раскинув руки, она возобновила бег, но уже вокруг меня. Я крутился на месте, пытаясь уследить за ней, но через короткое время почувствовал головокружение.
— Я серьёзно! Уходи! — твёрже повторил я.
— Зачем? Давай поиграем! Ты кажешься забавным.
— Нет, мы не можем играть… тут, — запнулся я, мысленно проклиная себя за слабохарактерность.
Она резко остановилась спиной к поместью.
— Но почему?
И тогда я увидел ответ. В окне массивной фигурой стоял проснувшийся отец и смотрел прямо на нас. Но от привычного потного куска мяса ничего не осталось. Вся его кожа покрылась мглой — самой настоящей, беспощадно пожирающей в себе свет и не показывающей, что таится внутри. А карминовые глаза горели гневом и адом — исчадье которого мой отец и являлся.
— Что там? — сведя брови к переносице, заинтересовалась она и уже хотела обернуться, как я резко схватил её за плечи.
— Мой отец… он не любит гостей, - сквозь страх ответил я.
Оглянувшись, я зацепился взглядом за тихую речку у хвойного леса и быстро выпалил:
— Давай поиграем вон там. Ты пока беги туда, а я через время подойду.
— Хорошо! — кивнула она и тут же сорвалась с места.
А я, опомнившись, крикнул вдогонку:
— Как тебя зовут?
— Р…
— Руна! — вскрикнул я, резко сев на кровать.
Сон... Это был всего лишь сон.
Глава 8. Руна
В прохладном воздухе витал запах озона от недавно пролившегося на Портленд дождя, и я жадно вдыхала его, наслаждаясь свежестью. Небольшие лужи, отражавшие в себе полную луну, лежали тут и там, а тёмный от влаги тротуар освещался чугунными фонарными столбами, лампочки которых горели жёлтым светом. Вдоль улицы тянулись магазины и кофейни, пристроенные на первых этажах жилых домов, и все они одна за другой меркли в ночи, закрываясь до утра.
Я шла не спеша, бесшумно напевая слова песни под нос и шурша пакетом с едой, который прихватила по дороге. Перед глазами замаячил знакомый дом, и, свернув в его сторону, я оказалась внутри тёмного подъезда, вонявшего многолетней сыростью. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я встала напротив металлической двери и постучалась.
Спустя пару секунд мне открыли, и на пороге я увидела Айдена, лениво протиравшего свой левый глаз. Худобу тела скрывала светло-серая толстовка, из-под которой выглядывала белая футболка, а с таза свисали широкие тканевые шорты до колен.
— Вишенка? — удивился он, узнав меня.
— Я принесла покушать, — смущённо сказала я и подняла к его лицу пакет.
— Проходи, — Айден отступил на шаг назад, и я проскользнула мимо него.
Он любезно забрал пакет из моей руки, а я, скинув с себя куртку вместе со шарфом, повесила их в прихожей.
— Вот это ты набрала, — свистнул он, доставая запотевшие коробки и контейнеры. — Но Кирана дома нет, он сегодня у Хизер.
— Получается, нам больше достанется, — улыбнулась я и подошла к столешнице, на которой он разложил еду.
— А с чего вдруг ты решила накормить нас?
— Для этого нужен повод? — пыталась выкрутиться я, но по его непривычно долгому молчанию поняла, что облажалась.
В моих словах сквозила паника, а потные ладони, которые я уже трижды вытерла о голубые джинсы, мешали мне расслабиться.
— Какая-то ты сегодня странная. Разговорчивая, — отшутился Айден, за что я мысленно поблагодарила его.
— Подумала, раз в полгода можно позволить себе поговорить.
Я залезла на барный стул, пока он рылся в комоде, ища столовые приборы.
— Как учёба? Всё ещё сильно завалена? — поинтересовался Айден, кладя передо мной вилку с ложкой.
— Сейчас чуть получше, но в конце декабря можете меня забыть. Сессия обещает затрахать до полусмерти, — ухмыльнулась я, а он, разинув глаза, замер с широко раскрытым ртом.