— Да, всё хорошо, — возвращая контакт, соврал я, лишь бы побыстрее уйти.
— Отлично, — криво ухмыльнулся он. — Хотя бы в этом плане у тебя работают какие-то извилины в голове. Не хватало ещё, чтобы ты какую-то дворняжку привёл в семью.
Он издал мерзкий смешок, от которого моё тело пробило на секундную мелкую дрожь, а отвращение тонкой плёнкой осело на язык, вызывая желание сплюнуть.
— Теперь я могу идти? — с нажимом повторил я.
— Да, — отмахнулся он, моментально потеряв ко мне интерес.
Я поднялся с кресла и быстро покинул его кабинет. Оставалось лишь зайти в кабинет за сигаретами, а после пройти через весь оставшийся коридор к балкону, чтобы...
— Вильям! Я как раз к тебе шёл, — из другого угла вышел Крейг в костюме вдвое больше него самого. — Дружище, сделанный тобой отчёт, мягко говоря, кошмарный...
Не дав ему договорить, я подошёл почти вплотную к его усохшему лицу и прошипел сквозь сжатую челюсть:
— Заткнись на хрен.
Он сразу же опешил и попятился назад, а я, смирив его ничтожным взглядом, скрылся за своей дверью. Кровь хлынула к рукам, обжигая острым гневом вены изнутри и нагоняя желание разорвать всё, что попадётся. В ушах затяжно зазвенело, виски било тупой болью, глаза накрылись красной пеленой, но тут они зацепились за сверкающий стакан, который Марта зачем-то каждое утро протирала салфеткой.
Схватив его одной рукой, я изо всех сил швырнул хрусталь в белую стену, и он, громко ударившись, разбился на тысячу мелких осколков. Куски стекла полетели в разные стороны, теряясь в бежевом ворсе ковролина и рассыпаясь по поверхности мебели.
Схватив пачку сигарет, я вышел обратно в коридор и столкнулся с растерянной и немного испуганной Мартой. Она сидела за ресепшеном, прижав ладонь к груди, и бегала распахнутыми глазами по моей фигуре так, будто впервые видела нечисть.
— Вызовите уборщицу в мой кабинет, — бросил я и направился к балкону.
***
Янтарный огонь, зашипев, вспыхнул на изголовье спички и за долю секунды уменьшился в размерах, становясь похожим на маленькую каплю. Поднесясь к концу нетронутого белого фитиля, он в мгновение зажёгся и окутал его, постепенно превращая в тёмный пепел. Поверхность пчелиного воска начала плавиться и стекать тонкой струйкой по стенкам вниз, к специальному блюдцу, заляпанному черной пылью и остатками сожжённых спичек.
— Никогда не понимал твою любовь к свечам, — невзначай озвучил я мысль вслух, откинувшись на мягкие подушки дивана.
— Они меня успокаивают, — слабо хихикнула Амелия.
Оторвавшись от плавившегося воска, я посмотрел на неё.
Рыжие, в точь цвета огня волосы не доходили до покатых плеч и были убраны за аккуратные уши. На фарфоровой коже лица виднелась россыпь веснушек, а на участках стройного тела, не закрытых цветочным сарафаном, — родинок. Миндального цвета глаза блестели счастьем, а пухлые розоватые губы не переставали улыбаться. С момента моего прихода Амелия почему-то не могла успокоиться: радостная носилась по всему дому, попутно зажигая свечи, вытащила из холодильника спиртное, за ним апельсиновый сок и выглядела так, будто хотела о чём-то рассказать. Меня не сильно волновало её перевозбуждение, учитывая, что это часть её характера, но что-то странное в этом определённо было.
Из ванной послышался звук смыва бочка унитаза, затем — проточной воды из крана, и наконец к нам вернулся Гарри. Голубая рубашка на его теле помялась, а на чёрных штанах уже не виднелось кожаного ремня. Вид у него был измотанный, как и у меня, особенно после полного рабочего дня, но лёгкое довольство просачивалось сквозь его ухмылку, и я не мог понять, в чём дело.
— Вы вдвоём под чем-то? — нахмурившись, на полном серьёзе спросил я.
Они, синхронно переглянувшись, рассмеялись в голос.
— Не-а, — повертела головой Амелия и встала у островка на кухне, который был совмещён с гостиной.
Гарри, подобрав штаны, подсел ко мне. От него пахло табаком, который мы скурили перед тем, как зайти в квартиру, а ещё — слабой ноткой мускуса. Экран моего телефона, покоившийся на журнальном столике, загорелся, и издалека я увидел, что пришло очередное сообщение от Гвен, но Гарри пришлось потянуться, чтобы прочесть имя.
— Двадцать сообщений?! — удивлённо закричал он.
— Я не отвечал ей со вчерашнего дня.
— Поругались, что ли? — поняв, о ком шла речь, поинтересовалась Амелия, пока разливала по кружкам мартини.
— Нет, — вздохнул я. — Просто не хочу отвечать.
— Сочувствую девочке. Она явно без ума от тебя, раз позволяет к себе такое отношение, — цокнула Амелия и поставила перед нами на столик поднос с выпивкой.