Мне не хотелось верить, что Вильям, смотревший на меня с такой лаской, целовавший с безумным желанием, мог легко исчезнуть, оставив после себя только жалкое «Прощай». Будто в тот вечер он знал, что покинет меня — надолго, а скорее навсегда. Игрался, издевался, насытился, скомкал и выбросил. Как я и всем нутром предчувствовала, но по-детски не хотела принимать за истину. А теперь осталась ни с чем. Одна, с осознанием собственного предательства, с этой ношей на душе.
Я встала спустя время, возможно час или полтора, пошатываясь, дошла до кровати и навалилась на неё. Слёзы на лице высохли, неприятно стянув кожу, голова трещала, а нос был полностью забит, из-за чего пришлось дышать через рот. Но мысли мои были зациклены не на собственном состоянии, которое, честно говоря, пугало — ведь я никогда раньше так не ревела, — а на полном вычеркивании Вильяма из моей жизни. Будто его и не существовало, а всё, что было — продолжительный кошмар, из которого я проснулась. Ни касаний, ни многозначительных взглядов, ни поцелуев не было. А десятки его фотографий, хранившихся в моей галерее, необходимо срочно удалить. И, потянувшись к телефону, я сразу же наткнулась на семь пропущенных звонков от Айдена. Сердце вмиг сжалось в тисках, зубы прикусили нижнюю губу, разрывая рубцы на ранах, а глаза бегали по яркому экрану, не зная — перезвонить сейчас или отложить на потом. Но меня ведь больше ничего не держало: тот, кого я ждала как одержимая, просто ушёл. Да и избегать Айдена дальше было глупо — он же любит меня, дорожит мною, заботится, лелеет. А это всё, что мне сейчас было нужно.
Нажав на кнопку «перезвонить», я вытерла сопли у носа, прочистила несколько раз горло и, спустя пару гудков, услышала его тёплый голос:
— Вишенка... наконец-то ты взяла трубку. С тобой всё хорошо? — обеспокоенно спросил Айден, словно чувствовал, что со мной что-то не так.
— Да, всё хорошо. Просто устала, — слабо улыбнулась я.
— Я могу прийти к тебе? Хотя бы ненадолго, — осторожно попросил он, а я, желая поскорее утонуть в мужских руках, без раздумий согласилась:
— Конечно.
— Скоро буду, — быстро сказал он и отключился.
Я бросила телефон на матрас, осмотрела ленивым взглядом половину комнаты, всё ещё находившуюся в беспорядке, и притянула колени к груди. Следовало бы хоть немного прибраться: спрятать грязное бельё, выкинуть пустые бутылки и обёртки от готовых сэндвичей, разгрести рабочий стол от кипы бумаг. Но единственной по-настоящему грязной вещью здесь являлась я. Моя кожа всё ещё помнила следы его прикосновений, язык — вкус слюны. И от этого всего нужно было избавиться. Смыть. Стереть. Срочно!
Вскочив на ноги, я первым делом выбежала из своей комнаты и побежала по лестнице вниз — в холл. На посту всё ещё сидел охранник, и, нечленораздельно объяснив ему, что высокий русый парень скоро явится сюда, попросит разрешения подняться ко мне — то его можно пропустить. Охранника долго уговаривать не пришлось: старик видел моё возбуждённое состояние, а женщине, которая была не в себе, лучше не перечить.
Поднявшись обратно, я собрала вещи, которые попадались под руку, запихнула их под кровать, кинула в урну весь мусор и, наконец, скинула с себя пальто, в котором ужасно вспотела. За ним — колючий свитер, чёрный бюстгальтер, потёртые джинсы, тонкие трусы — и так вскоре оказалась полностью нагой.
Зайдя в ванную, я включила воду и, задёрнув белую шторку, встала под горячую струю. Капли опаляли кожу, смывая в канализацию следы его пальцев. Пар поднимался к потолку и растекался по нему, а волосы лезли в рот, глаза, обвили шею и накрыли заострившиеся лопатки. Я быстро намылила голову, до покраснений протёрла жёсткой мочалкой тело и, обмотавшись полотенцем, вылезла из ванны.
Выйдя в комнату и открыв дверцы шкафа, я недолго порылась в полках и вытащила светлую, огромную кофту с длинными рукавами и серые спортивные штаны, которые быстро надела. Хотелось спрятаться хотя бы в одежде, скрыть свои формы, которые он с таким удовольствием и вожделением сжимал. Даже тошно уже от этого...
Вдруг в дверь слабо постучались, и, обернувшись, я пару секунд безотрывно смотрела на неё, почему-то страшась идти открывать. Но всё же мои ноги пошли вперёд, дрожащая ладонь коснулась металлической ручки и опустила её, а петли звонко заскрипели.
На пороге расслабленно стоял Айден, засунув руки в карманы чёрной куртки. На голову был накинут капюшон от толстовки, а нахмуренный взгляд сразу же впился в меня. Его прямые пшеничные волосы хаотично торчали в разные стороны, острый подбородок был напряжён, и тонкие губы растянуты в нить.