— Проходи... — тихо произнесла я и хотела было сделать шаг назад, чтобы предоставить ему место войти, как Айден выпалил:
— Ты ела?
— Что? — смутилась я.
— Ты ела? — повторил он.
— Сегодня?
— Вообще. Я не хочу тебя обидеть, но ты выглядишь так, будто сейчас с голоду умрёшь, — с горечью отметил он, снова проходясь неспокойным взглядом по мне.
— В последнее время что-то не было аппетита. Наверное, из-за предстоящих экзаменов, — пожала плечами я, издав фальшивый смешок.
— Я быстро. Сбегаю, куплю тебе поесть, — уже сорвался с места Айден, но я резко схватила его за локоть и остановила.
— Не надо, я не голодна. Лучше побудь со мной.
Айден молча смотрел на меня, оценивая просьбу, и, всё же поддавшись, остался, послушно заходя в комнату. Он стянул капюшон, следом снял куртку, повесил её на ручку двери, последовал за мной к кровати и сел на неё, широко расставив ноги.
Я встала между ними, опустив холодные ладони ему на мягкие волосы, с которыми начала бережно играться. Уткнувшись лбом мне в пустой живот, Айден обвил руками мои ноги и притянул их к себе. От него исходил уличный металлический запах, вперемешку с ароматом свежего мятного чая. И ни нотки табака или винограда.
— Я так скучал... — выдохнул он и поднял на меня щенячьи глаза.
Мне пришлось опустить голову, чтобы взглянуть на них, и, не переставая водить пальцами по его волосам, я ответила взаимностью:
— Я тоже.
— Почему же тогда ты закрылась? Перестала мне отвечать, всё время избегала встречи. Я ведь переживаю за тебя, Вишенка.
Мои руки в тот же момент замерли. Губы не проронили ни слова, даже не удосужились разомкнуться — хотя бы для вида. Усталые глаза бегали по его расстроенному лицу, пока мозг искал правдивый ответ. Но после истерики он был заторможенным, не способным придумать что-то стоящее, поэтому мне ничего не оставалось, как произнести жалкое:
— Я не знаю.
— Пожалуйста, скажи правду...
— Айден, я не знаю! — нервно вскрикнув, я слабо ударила его по плечам и отпрянула на пару шагов назад, а после подняла ладони вверх и зарылась в мокрых волосах.
Он хотел встать, подойти ко мне, чтобы успокоить, но, покачав головой, я безмолвно попросила не делать этого.
В мгновение меня начало всё раздражать — особенно влажная одежда, липшая к распаренному телу, от которой хотелось поскорее избавиться. Но перед ним я не могла этого сделать. Мысли размножались с бешеной скоростью, не вмещались внутри меня и в итоге вылились наружу бесконтрольным, бредовым потоком:
— Я не понимаю, почему мне становится только хуже, почему мой организм не может выработать какие-то там гормоны, которые сделают меня счастливой? Что... что с моим мозгом не так? Почему он постоянно находится в хаосе? Ведь моя жизнь... она хорошая! Отличная! У меня есть всё, что нужно: еда, жильё, парень, друзья... Но тогда почему? Что со мной не так? Что, чёрт возьми, со мной не так? Почему я такая? Айден, почему я не могу быть счастливой? Почему это происходит со мной? Почему...
Мой голос надрывался, а озябшее тело начала бить крупная дрожь, и Айден, поднявшись на ноги, обнял меня за плечи, пытаясь утихомирить. Я прильнула к тёплой груди, в которой быстро билось сердце, обвила худой торс и, зажмурившись, выжала последние остатки слёз.
— Я предполагал, что тебе хреново, но не думал, что до такой степени, — шептал мне на ухо Айден, гладя по спине между лопаток.
— Я допустила ошибку, кошмарную ошибку, и теперь расплачиваюсь за неё, — приглушённо призналась я.
— Какую? — насторожился он.
— Предала Гвен.
«И тебя», — мысленно добавила я, но в жизни не решилась бы произнести вслух. Я убью его этой правдой, растопчу — и никогда не смогу себе простить.
— Как предала?
— Я не могу сказать, прости, — подняв на него полные слёз глаза, промямлила я и шмыгнула забитым носом.
— А она знает?
— Нет.
— Возможно, это и к лучшему, — сквозь переживание слабо улыбнулся Айден. — Ты чувствуешь вину, раскаиваешься, а это главное.
— Наверное, — пожала плечами я и оборвала контакт, обратно прижавшись к нему щекой.
— Я волнуюсь за тебя и всегда буду рядом. Только не закрывайся от меня, ладно?
— Я постараюсь.
Айден немного помолчал, и я как будто слышала в воздухе его возмущение, но вместо этого он спокойно произнёс:
— Хорошо.
— Спасибо, — искренне выдохнула я, слабо покачиваясь у него на руках.
— За что? — издал смешок Айден.
— За всё, — я снова подняла голову к нему и, встав на носочки, оставила короткий поцелуй на тонких губах.
Он тут же потянулся за новым, более долгим и чувственным. Его правая рука поднялась к моей шее, а левая придерживала за поясницу, пока ненасытные губы упивались мною. Я позволяла себя целовать — не отдаваясь полностью, но и не оставляя его голодным, неудовлетворённым. Во мне не трепыхалось сердце, не сгущалась кровь, не покалывало между ног. Я чувствовала себя опустошённым сосудом, пустышкой, которую наполняли чужой любовью. Не той, которую втайне возжелала.