- Я же… живой, твою мать, человек, Сэм, – Нико был зол. Он был ранен неожиданно, так как и представить не мог. Нико ждал от Сэма только защиты и поддержки, особенно сейчас.
- Прости меня, Нико.
Бывший наемник оттолкнул от себя медиума.
- А хочешь мою правду, Сэм?
Эти слова заставили парня замереть и больше не прикасаться к Нико: держать его в объятиях сейчас было опасно. Он был наполнен яростью затравленного зверя, дикой пумы, которую подстрелили, когда она думала, что сбежала в безопасное место.
- Я все помню, – влажные дорожки на щеках блеснули под светом. Приставив пальцы к виску на манер пистолета, Нико сделал движение, словно спустил курок.
- О чем ты?
– Помню все, от самого глубоко детства, до этого дня. Как тебе это? – склонив голову, хмыкнул парень. Однако удовольствия он явно не получал – Все-все. Эти воспоминания так неожиданно ворвались ко мне в голову. Я не могу думать, вообще ничего не соображаю. Просто не могу. Все перемешалось. Только больно. Рвет на части.
- Вспомнил? Как ты… Ты заставил себя?
- Не угадал. Теперь я понимаю, о чем говорила Джанет, когда предупреждала о барьерах. Действительно, жить после такого невозможно. Ты говорил о том, что я сильный? Так вот, видимо, этой силы настолько много, что даже барьеры не смогли удержать меня в рамках. Их снесло. Просто-напросто сорвало. Меня как током ударило. И бьет, бьет, бьет, – Нико провел пальцем по краю стола, ведя по гладкой поверхности.
Казалось, что он вот-вот взорвется истерикой. Этого Сэм боялся.
- Ты хотел знать, что со мной случилось? Вот это и случилось… Об этом тоже знают немногие. Всего-то ты и я.
- Ты до сих пор жив.
- А ты уверен?
Сэм старался держать волнение внутри, но это было так сложно…
- Но как ты смог держать все в себе? Я даже не смог догадаться.
- Не знаю. Просто я не хотел беспокоить кого бы то ни было. Наверное, этого было достаточно, чтобы вести себя адекватно. Это ни на что не похоже, Сэм. Только ужасная боль в голове, и все время мешающие воспоминания. Они крутятся, все время мешают… Нереально все это вынести разом. Одно дело, когда их накапливаешь годами, постепенно, при желании давая себе передышку и заставляя забыть что-то, а что-то запоминая, подчеркивая маркером. А я не могу. Все в голове носится, как безумное. Каждую минуту своей жизни помню, хочу того или нет.
Внезапно Ник снес со стола все, что попалось на пути руки.
- Я не могу рассказать об этом никому! Не могу! Сэм, ты единственный, кто знает то же, что и я, и единственный можешь понять это. И теперь ты говоришь, что просто уйдешь? Скоро все закончится. Вы все исчезнете, как будто вас и не было. А я помню, и Мизуки с Юки, когда они только-только появились в моей жизни, и тебя. Ты всегда меня поддерживал. В такое время ты мне ближе, чем кто-либо. Только от тебя я чувствую настоящую силу, которая намного больше моей. От этого рядом с тобой я могу быть в безопасности. И только пока ты рядом, я понимаю, что могу продержаться. Как будто часть тебя помогает мне.
Замолчав, Нико сжал руками голову, не произнося ни звука: он терпел новый приступ.
- Видишь? – улыбаясь, парень оттер с глаз капли крови – Внутри все разрывается.
- Тебе нужно к Джанет, – мягко советовал он, в тихом страхе смотря на алые капли.
- Не нужно. Я знаю, что поставь она новые печати, их сорвет так же, как и эти. Тут два выхода: либо я справлюсь, либо…
- Нико…
- Знаешь, ты прав. Это эгоистично с моей стороны, просить вас остаться. Но я подумал, что, не знай ты того, что я сейчас сказал, это будет жестоко по отношению к тебе. Ты единственный, кто может знать об этом. Прости, что так грубо выложил, заставляя тебя знать весь этот бред против воли. Ты должен уйти, как только все прекратится. Так нужно.
События, одно за другим, неслись, не давая и минуты на передышку этим двоим.
Отчаяние, боль, разбитость, которые вспыхнули в Сэме, выразились в юной лани, кроткой, совсем неуверенной, которая появилась из маленький голубых частиц.
Сделав неуверенный шаг в сторону Нико, она пригнула голову к земле, прижав ушки, словно извиняясь перед ним. Хрупкое тело с трудом удерживали тонкие ноги. Впервые Сэм не смог удержать силу в себе, проявляя ее глупо, прямо перед возлюбленным.
Закусив губу, он с нескрываемым сожалением смотрел на парня.
- Я не хотел этого, Сэм. Действительно не хотел, – снова Нико стал тихим, словно истратил все свои силы, став опустошенным – Я пойду, мне нужно подумать над всем…
Бросив на парня взгляд, Нико вышел из кабинета. В то же мгновение лань разлетелась по комнате сверкающим голубым свечением, завитками и лентами, плывущими над коврами.
- Ты – единственная причина того, что до сих пор все еще не прекратилось.
Нико пошел в тир. Ему нужно было хотя бы немного облегчить душу. Он уже перестал ясно чувствовать. Все одно – больно. Все, что рассказал Сэм, вызывало только боль и разочарование.
Воспоминания сплетались с сознанием, прочно впиваясь в него, создавая одно целое. Становилось все сложнее различать, где настоящее, а где далекое прошлое. Все спуталось: Нико. Джей, Нико, Джей. Кого он любит или любил? Сэт, Сэм. Кира…
Словно ленты кинофильма, проносились миллиарды воспоминаний, сплетаясь в тесный клубок, а потом не в состоянии распутаться, рвались, отдаваясь болью в голове. Позже, они снова срастались, носясь по кругу, в разные стороны, в разном ритме, порядке, путаясь все больше и больше, мешая смотреть, думать, чувствовать, унося с собой по этому бесконечному кругу. Пытаешься убежать, но они настигают и снова скручивают, затягиваясь вокруг шеи, закрывая глаза, зажимая рот, не давая кричать. Они не отпустят. Больше никогда не отпустят. Они двигались, словно по инерции, разгоняясь до скорости света, а некоторые почти не шевелились. Ударяясь друг о друга, воспоминания разлетались в разные стороны, снова набирая скорость. Эта бесконечность никогда не прекратится.
Нико чувствовал, как все больше теряет себя. Его «я» все быстрее уходило от него, и когда он пытался дотянуться до настоящего, до того, кто он есть, воспоминания мешали, закрывая в кокон. Он все меньше понимал, где он находится, который сейчас час, год или месяц, что случилось сейчас, а что осталось в прошлом.
Нико больше не мог вынести этого; он резко поднял пистолет и стал стрелять…
Каждая пуля попадала в одну и ту же дыру – посреди мишени. Раньше бы это успокоило бьющийся разум, дало понять, что Нико все так же контролирует себя, но только не теперь. Это не принесло облегчения, а только еще больше боли. Нико помнил, что тот, кто научил его настолько искусно стрелять – был Сэт. Он уже тогда бы влюблен в юного Джея. Везде прослеживались его чувства: В тесных движениях, в касаниях, в неотрывных взглядах и, в конце концов, в терпимости.
Нико хватило нескольких ярких воспоминаний об этом, чтобы взорваться.
Парень снес со столика все оружие, приготовленное на пробу, а за оружием полетел и сам стол. Потом он пробил перегородку в кабинке и закончил тем, что ударил рукой, в которой был зажат пистолет, в стену. Послышался легкий хруст. Это отвлекло возбужденного Нико от ярости.
Посмотрев на оружие по-новому, он медленно подвел ствол к пульсирующей вене на виске, ощущая прохладу металла.
- А Сэт не раз шутил, что оружие можешь использовать только до тех пор, пока не появится желание использовать его на себе, – послышался за спиной насмешливый голос.
Нико повернулся и увидел подростка. Он сидел у стены, притянув к себе колени, положил на них руки и, устроив голову, хитрыми глазами наблюдал за парнем.
- Джей, – понял Нико. Несложно было увидеть в бунтарском виде неформала-подростка себя.
- Он самый. Что, что-то не дает сделать себе дырку в черепушке, не так ли?
Нико посмотрел на пистолет.
- Не те ли самые воспоминания о милом Сэте, который и учил тебя обращаться с этой штукой? Ну-ка, давай, отложи эту опасную игрушку в сторону.