Забираю только кровать с балдахином и вещи. Дом оборудован техникой, отделка на высшем уровне. Выбираю самую большую спальню для кровати. Я давно заказал большое Наташино фото, то что снял на вечере в Питере.
Смотрю на фото долго, я так делаю каждый вечер и утро.
Звоню Лесину и прошу точный адрес. Тот не особенно ломается, слышу тихий голос Вики, но слов разобрать не могу.
—Тебя ждет сюрприз. — Он вздыхает, а у меня сердце не на месте. Надеюсь сюрприз хороший. Думаю, он не дал бы мне адрес, если бы Наташа была с кем то.
—Заноза, жди меня, я скоро приеду.
ГЛАВА 57
Поезд набирает скорость, за окном мелькают деревья, дома с остатками снега, апрель вступил в свои права, сережки на ивах уже распустились и украшают пространство вдоль железнодорожного полотна, кое-где уже пробивается зеленая травка, там где талая вода смогла утащить с собой сухую, прошлогоднюю.
В купе со мной едет девушка с маленьким ребенком, наверное, все таки женщина. Но назвать так молодую мамочку язык не поворачивается.
Она светится, постоянно разговаривает с девочкой, она совсем кроха, но тоже отвечает на своем непонятном языке и еще улыбается на каждое мамино слово.
Вот бы мне такую, нам с Занозой. Иголками по сердцу проходит тоска. Воспоминания теребят душу. Открываю телефон и листаю галерею, везде Наташа одна, и только один снимок с того вечера, где мы в ресторане, на нем мы вместе. С месяц назад дед прислал мне все фото. Оказывается кто-то из друзей деда пригласил журналистов, все таки юбилей знаменитого академика.
Он даже снял видео, где я делаю Наташе предложение.
Пожалуй пора начинать создавать наш семейный архив.
Меня отвлекает попискивание малявки, девушка уже переодела ее и теперь неуверенно посматривает в мою сторону. Малявка уже заходится в плаче.
—Мне покормить ее нужно. Иначе она устроит истерику. — Девушка умоляюще смотрит мне в лицо.
Я не совсем догоняю с первого раза, что от меня хотят. Плач становится сильнее. И лишь когда мамочка разворачивается ко мне спиной, неудобно устраиваясь на сидении, прижимает ребенка к груди накрыв и грудь и ребенка пеленкой, понимаю, что малышка хочет есть. Ей не нравится, что ее накрыли, она машет ручками и сдергивает пеленку, на секунду моему взгляду открывается женская грудь, к которой прильнула малышка, громко чмокая и обнимая грудь ручонками
Вылетаю из купе, будто меня обдали кипятком. Даже трость оставил стоять у столика. Цепляюсь руками в поручень, который идет вдоль окна и прижимаюсь лбом к стеклу, пытаясь остыть.
—Спасибо. — Слышу за спиной. — Она уснула. Не могли бы Вы приглядеть за Катей, я быстро. — В руках полотенце и небольшая косметичка.
Я еще не отошел, поэтому киваю и шагаю в купе.
Малышка спит обложенная одеялом, во рту пустышка, которую я она постоянно сосет, интересно так причмокивая. Не свожу глаз с крохи, когда маленький язычок появляется в уголке ротика и пустышка падает рядом на полотенчико, который девушка пристроила вместо подушки для крохи.
Я чего-то жду, наверное, крика, но малышка продолжает спать. Напряжение спадает, когда появляется мамочка.
—Давайте знакомится, меня зовут Вера. Мы с дочкой возвращаемся домой, муж у меня военный, гостили у мамы, пока он на учениях. Вы ведь тоже военный?
Удивленно смотрю в лицо попутчицы.
—Военный, только бывший. Константин. А как вы определили, что я имею отношение к армии.
—Не знаю, но вас выдает, что-то такое, чего нет в остальных мужчинах, даже в полицейских. Вы далеко едете? Нам еще пять часов качаться. Еще раз покормлю Катюшку и будем собираться.
Мы долго разговариваем о Москве, оказывается Вера коренная москвичка, но так распорядилась судьба, за любимым хоть в степь. Она с любовью говорит о муже, а у меня внутри рождается желание, чтобы Наташа тоже с такой теплотой отзывалась обо мне.
Через несколько часов мы прощаемся, еще пять еду в одиночестве.
И вот я стою в небольшом городке на платформе, уходящий поезд осыпает меня снежной пылью, набирая скорость. Снег попадает мне за шиворот, ежусь, стряхивая его с волос, натягиваю капюшон. Но, поздно пить Боржоми, когда почки отвалились, и влага за шиворотом неприятно холодит кожу.