Я никогда не понимал, зачем Антая держала нас так близко к себе. Это же бессмысленно. Она — Высший вампир. В любую секунду могла получить кого угодно. Да и, признаться, я не могу вспомнить, чтобы она действительно испытывала жажду. Не так, как мы с братом.
Но она всё равно держала нас рядом. И теперь, кажется, я могу понять зачем.
Как странно, после стольких лет, что мы провели вместе, я понял Антаю только сейчас. Видимо, дело в том, что ни один Слуга никогда не сможет в полной мере осознать значение Песни крови, когда всё теряет смысл, и слышно лишь только, как каждая частица тебя тянется на чей-то тихий, едва различимый зов.
И угораздило же меня услышать кровь девчонки, которая лишь только мыслью переломала мне все рёбра.
Тугая повязка поперёк груди немного мешала дышать, да и общая слабость сказывалась. Я опустился на ступеньку между этажами и неожиданно вспомнил далёкое, сокрытое под чарами, время. Антая не хотела, чтобы я помнил это, но теперь я больше не подчинялся её желаниям.
— Матвей. — Её голос хорошо слышно, он волной катится по узкому коридору и я, ведомый только им, иду навстречу.
Это были самые первые дни, когда меня только обратили. Брат в то время был ещё человеком, Антае понадобилось слишком много сил на моё обращение. Я сопротивлялся.
Я сильно сопротивлялся.
— Матвей.
Мне приходится приложить всю свою силу, чтобы остановить тело, послушное сейчас лишь чужой воле.
— Иди ко мне.
— Нет, — отвечаю отрывисто, мой голос при этом хрипит, словно по горлу прошлись наждачкой.
— Ты не можешь противиться мне.
— Могу.
В то время моё упрямство было просто колоссальным. Наверное, именно этим я и привлёк к себе её внимание.
— Не верно, Матвей. Смирись. Хотя нет, — Антая хитро улыбается, чуть щуря красивые, завораживающие глаза, — лучше просто не шевелись.
Я могу немного сопротивляться её голосу. Ей пока не удаётся захватить полный контроль над моим сопротивляющимся разумом, но вот управлять моим телом у неё уже получается почти без усилий, и вот я стою и смотрю на неё полными ненависти глазами.
Тогда я действительно умудрился возненавидеть её на какое-то время.
Антая уже совсем близко. Смотрит, игриво улыбаясь, её волосы цвета ночи, повинуясь порыву ветра, взвиваются вверх, кончиками щекоча мне лицо, но я даже не вздрагиваю. Не могу.
— Молодец. Ты мне нравишься.
Высшая приподнимается на носочки и нежно целует.
— Я хочу, чтобы ты наслаждался этим моментом.
Заставить меня смириться было практически невозможно, это было вопреки моему желанию, а вот заставить любить — проще простого.
На меня словно уронили мешок с песком.
Она хотела, чтобы я её любил, но я действительно её полюбил.
Наверное, я всегда был дураком.
Если честно, то мне расхотелось вспоминать то время, которое меня заставили забыть.
Проблема лишь в том, что память меня не спросила, продолжая с маниакальным упрямством вылавливать из подсознания яркие картины прошлого.
— Вот видишь. Так гораздо проще.
Сдаться так легко…
Она улыбалась мне, а я отвечал ей тем же, и искренне наслаждался каждым мгновением рядом со своей госпожой.
— Матвей, подойди.
Подчиняюсь. Так легко просто плыть по течению и ни о чём не думать.
Антая. Совершенная, но такая холодная красота. Я не мог налюбоваться ею, но в тот день она оскалила свои клыки и, пробежав тонкими пальчиками по моей шее, укусила. Её острые, словно иглы, зубы пронзили кожу, практически безболезненно, боль пришла потом, вместе со страхом.
— Я умею делать так, чтобы жертва не чувствовала ничего или, наоборот, была поглощена удовольствием, но мне так нравится твоё лицо, искажённое болью.
Порочная красота, но почему же столь притягательная?
Она так любила смотреть на мою боль, а я любил смотреть на неё в эти моменты.
Любовь Высшего вампира отличается от всего, что могут представить себе люди. Она не несёт в себе никаких обещаний, обязательств и тем более клятв. Нет ревности, нет предательств, только бесконечное удовольствие, неприкрытое ничем.
Антая получала удовольствие от моей боли.
— Матвей?
Я вздрогнул и обернулся. Голос Кристины и голос Антаи смешались, и мне не удалось сразу определить, где я и кто я.
Откуда она знает, как меня зовут?
Сашка редко, практически никогда не звал меня по имени. Так откуда?
— Что ты здесь делаешь? — спросила она. Она была одета в свободное, мягкое на вид платье, которое, вероятно, заменяло ночнушку.
— Сижу, — чуть задумавшись, ответил я. Она тихо рассмеялась. — Откуда ты знаешь моё имя?