— Почему именно так?!
Я в ярости. Она сделала из нас что-то непонятное, я чувствую себя убийцей.
— А как? — Она почти шипит. — Делать как все? Домашних пушистых котят без зубов и когтей, неспособных даже питаться самостоятельно?! Я ненавижу беспомощных существ. Только опасность разогревает кровь.
Я отворачиваюсь нервно поводя плечом.
— Матвей, не злись.
Её руки невесомо касаются моих. Я не хочу сейчас снова видеть её, но оборачиваюсь, не могу сопротивляться.
— Не злюсь… просто не понимаю…
— Я сделала из вас боевых Слуг… но ты забудешь об этом и больше никогда не будешь задумываться над вашим происхождением.
Я коротко, нервно рассмеялся.
Антая действительно не терпела одомашненных животных. Даже лошадей она выбирала самых диких. Таких, чтобы не подойти.
Ей нравилось превращать жизнь в борьбу.
И нас она сделала в соответствии со своими идеалами. Для неё мы были воплощением опасности.Единственные созданные за последнее время боевые Слуги способные разорвать на куски практически любое существо.
Способные разорвать даже её.
Не зря правящий Дом запретил создание боевых Слуг. Они слишком опасны. Даже для Высших, но Антая… она не боялась.
Страх? Что для чёрной кошки страх? Пустой звук.
Я поднялся ещё на этаж. Здесь я часто читал. Мне нравился вид из окна.
А Антая на этом подоконнике часто сидела свесив ноги и задумчиво улыбалась.
— Госпожа?
Я поднимаюсь по лестнице и вижу её. Сегодня она в чёрном и, признаться, это пугает меня. Я привык к светлым оттенкам.
— Не волнуйся Матвей. Всё хорошо.
— Тогда почему?
Я демонстративно приподнимаю край её платья акцентируя на его цвете.
— Просто меланхолия.
— Просто ли?
— Ты слишком дотошен.
— Я беспокоюсь.
— Не стоит.
— И всё же?
— Ты не отстанешь, да?
— Ты можешь приказать.
— Не хочу. Слушай. — Она молчит только одно мгновение, решает с чего начать. — Я живу в одиночестве уже очень давно, но это не всегда было так, раньше наш Дом насчитывал множество Высших вампиров, только вот мы всегда отличались особенным безрассудством. Не просто бессмертные, а вечно живые бессмертные. Мы, пожалуй, единственные вампиры настолько подверженные людским эмоциям. Сиел означает «жизнь» и мы оправдывали это своё название. И умирали мы не в пример чаще. Адреналиновые наркоманы с повышенным уровнем неуязвимости. Я последняя в своём Доме и я ненавижу это своё одиночество. Я хотела возродить Дом, но так и не научилась любить. Да что там. Никто из малого Дома Сиел не умел любить, ни один человек не был обращён в аристократа. У нас никогда не было аристократов. Да и Высшие никогда не жили вместе. Дети были, но так редко, что я, наверное, по пальцам одной руки могу пересчитать их всех. Нас не осуждали. Вампиры не умеют осуждать, но Дом наш умирал, просто вырождался и никто ничего с этим не хотел делать. Каждый думал только о себе, наверное это последствия того что мы просто не знали что такое чувства, мы были подвержены людским соблазнам, низменным инстинктам, возможно злости и зависти, но мы не знали даже что такое дружба. Развратные, распущенные, но так завидно живые. Мы даже не заметили как нас осталось непозволительно мало. Сегодня день, когда умер Фир… предпоследний вампир моего Дома, ровно сто лет назад он нарвался на нежить, возможно был пьян, а может просто не повезло. Не знаю. Он, как ты уже догадался, нравился мне. Я подумывала о детях, но не успела. Фирард умер и я не смогла найти его тело. — Она горько усмехнулась. — Пожалуй клинков Дома Сиел на контрабандных рынках больше всего. Слишком уж многих из нас даже не нашли.
— Значит это траур?
— У нас не принято скорбеть по погибшим, но мне в этот день всегда немного грустно. Совсем чуть-чуть. Поэтому я надеваю чёрное. Это просто дань памяти даже не Фиру, а Дому, который больше не существует. Я никогда не считала себя частью семьи, а теперь я просто не могу назвать себя главой Дома. Это было бы несправедливо.
— Почему?
— Потому что я всегда избегала своих.
— Ты не виновата ни в чём.
— Знаю. Это просто дань памяти, я же сказала. — Она мимоходом касается моего лица, смотрит пристально. — Ты похож на него. Если бы я умела любить возможно всё было бы иначе.
Одно мгновение мне кажется, что ей правда грустно от того, что из меня не вышло аристократа.
Но лишь мгновение.
Она не умеет сожалеть. Вампирам недоступны такие ненужные, глупые чувства. Слишком человеческие даже для Дома Сиел.
Воспоминания почти душили. Извращённое болезненное удовольствие вспоминать и переживать заново всё то, что больше никогда не повторится. Я был согласен на скандалы. Я был готов заново переживать всю ту боль, что она причиняла мне…