Сашка ушёл наверх оттирать от себя кровь, Кристина вниз не спустилась и я не стал им мешать. Вышел на улицу и даже смог договориться с Призраком. Он позволил мне снять седло.
Возвращаться в дом не хотелось, и я просто остался сидеть на улице на каком-то камне, который раньше возможно был частью красивого сада, во всяком случае вокруг него ещё угадывалась заросшая мхом дорожка выложенная отполированным камнем.
Ночь в заброшенном доме — это как ночь в склепе под вывеской: «Осторожно, ожившие мертвецы». Даже сидя на улице я всё равно ощущал чужой пристальный взгляд. Но не враждебный. Просто очень любопытный.
— Ты всё ещё не спишь? — Саша тихо подошёл ко мне.
— Не сплю.
Я знал, что эту ночь он провёл с Кристиной и чувствовал, что он счастлив сейчас, настолько, насколько это возможно. И он пришёл не просто поговорить.
— Пойдём в дом.
Он всё ещё испытывал боль, я чувствовал и это.
— А ты почему не спишь?
— Хотел успеть доделать одно важное дело.
В его голосе печаль.
— Какое?
Я, на самом-то деле, не хотел знать ответ, но всё равно спросил. Потому что должен.
Он неопределённо пожал плечами.
Мы поднялись на второй этаж и вышли на небольшой балкончик где Сашка видимо и сидел последние несколько часов. На столике лежала его папка с рисунками крест-накрест перехваченная чёрным кожаным шнуром.
Он взял её и погладив по переплёту положил на старую, побитую временем тумбочку, на которой стоял мёртвый цветок в выцветшем горшке.
Очень символично.
— Посмотришь потом. А сейчас…
— Нет.
Нет-нет-нет. Только не сейчас. Мне нужно ещё немного времени.
— Это неизбежно.
— Я не смогу.
— Сможешь. Я всегда буду частью тебя. В конце концов, именно ты был моей волей.
Я не нашёл в себе сил посмотреть в его глаза. Наверное, потому, что понимал — дальше тянуть нельзя, но, казалось, что пока я не увижу решимость в его глазах, все слова, что так правдивы, будут лишь мороком. Неумелой иллюзией. Сном, забывшим уйти в небытие.
— Брат.
Я чувствовал его взгляд. Он ждал, он больше не мог дать мне времени. Пару минут, не больше. Всё что он смог выторговать у Смерти на наше прощание.
— Что? — я буквально захлебнулся этим вопросом.
— Хватит бежать. В этом уже нет смысла. Я и так прожил больше, чем должен был.
— Знаешь, я только сейчас понял, что готов платить жизнями людей за твою. — Всё время я пытался сдерживать его. Останавливал. Я не давал ему убивать, но теперь я, наконец, осознал, что ни одна жизнь не стоит его.
— Не нужно. Ты хотел, чтобы я стал аристократом. Не вышло. В этом нет твоей вины.
— А чья есть?
— Наверное, в большей мере, моя. Я могу сражаться с врагами. Рвать на куски монстров и людей, что хотят моей или твоей смерти, но бороться с самим собой — не могу. Это умение доступно лишь тебе.
На этот раз я молчал. Не называл дураком, слабовольным или ещё как-нибудь.
Не сейчас.
— Нет. У нас есть ещё немного времени. Мы найдём способ… мы обязательно придумаем что-нибудь…
— А сам веришь в это? — Он грустно улыбнулся.
Я не верил.
— Это не повод сдаваться! Я не хочу… сейчас…
Последние слова прозвучали не громче шелеста листвы в саду.
— Прости.
Он чуть улыбнулся краешком губ. Не торопил, но и не отступал.
Вот чего-чего, а неуместного упрямства ему точно не занимать.
— Не тяни. От этого только хуже. — Он расстегнул ворот рубашки. На его лице не было и тени сомнения, только спокойствие и решимость.
Его кровь горькая. Она переполнена болью. Вся его память сейчас для меня открытая книга, которую я невольно читаю и которую никогда не смогу забыть, даже если захочу, но я не захочу.
Так больно. Я прожил его жизнь, её всю, даже то время, когда мы ещё были людьми за одно мгновение. Забрал себе её без остатка. Впитал в себя.
— Спасибо.
Последнее слово. Как выстрел.
Он ранил меня гораздо сильнее, чем я его.
Он ранил меня навсегда.
Глава 11
Время потеряло свою важность. Мне больше оно не было нужно. Голова брата непривычно тяжёлая лежала на моих коленях и это всё, что имело сейчас хоть какое-то значение.
Кристина проснулась. Я слышал, как она вышла из комнаты, как позвала Сашку.
Алекс.
Она звала его так.
Не дождавшись ответа она пошла искать его и я с каким-то удушающим безразличием ждал когда же она найдёт.
Когда дверь открылась я даже не обернулся.
Она в нерешительности замерла на пороге кажется уже поняла в чём дело, но пока боялась поверить.