Сегодня тот день, когда я решился открыть ту самую папку. Просто понял, что сейчас — могу.
Я заказал себе кофе и устроился в самом дальнем конце зала, у окна.
Мои руки немного дрожали, когда я развязывал узел на шнурке.
Внутри серая бумага. Он всегда рисовал только на такой. Говорил, что белые листы не любят, когда их пачкают, даже красивыми рисунками.
Наброски лиц, вот улыбающаяся Антая. Она поправляет непослушный локон, но я знаю, что он всё равно опять упадёт на лицо. Это неизбежно. Вот она танцует в поле, и её платье развевается на ветру, а вон тот силуэт вдалеке это, наверное, я.
Рисунки не были подписаны и лежали в полном беспорядке, впрочем у Саши всегда были очень натянутые отношения с порядком в любом его проявлении, так что это совсем не удивительно.
Я нашёл портрет Кристины, она сидела вполоборота и что-то читала. Сосредоточенная, немного лохматая, вероятно, сразу после сна. Следующий рисунок снова Антая, и… я. Она стояла за моей спиной и задумчиво водила рукой по шее, а я старался игнорировать её прикосновения. Сосредоточенно смотрел в одну точку.
Упрямец.
Тогда я действительно верил, что смогу сопротивляться чуть ли не бесконечно.
Рисунков много, и все они напоминают мне светлое прошлое, которое не повторится.
Прошлое не возвращается, никогда.
Да и сомневаюсь, что я смог бы заново пережить все эти потери.
Последний рисунок выбил меня из колеи.
Автопортрет. Саша стоящий на холме с поднятой в прощальном жесте рукой, улыбается, а внизу, его мелким кривоватым почерком написано письмо.
Прости, что вынудил тебя сделать это. Я не хотел оставлять такие воспоминания о себе, но я всё равно рад, что именно ты убил меня. Это правильно. Не вини себя, пожалуйста. В моей смерти виноват лишь случай.
Ты сильнее меня. Окажись я на твоём месте, я бы не смог убить своего брата. Просто не смог. И я счастлив, что судьба выделила мне пассивную роль. Смерть простая штука. Жить куда сложнее.
Прощай, брат. Не скучай по мне, там, куда я ухожу, нет боли.
Прощай.
Последние слова расплылись и я понял что снова плачу. Столько лет прошло, но всё ещё слишком мало, недостаточно. Никогда не будет достаточно.
— Я не могу не скучать.
Говорить с собой, это уже привычка, возможно, дурная, но мне она помогала жить. Я не знал одиночества, а теперь оно обступило меня со всех сторон и смеётся над тем, что я похож на выброшенную на берег рыбу, такой же беспомощный, бьющийся в конвульсиях.
Я всё ещё не мог спать. За гранью реальности меня поджидали лишь кошмары. И я пока не был готов к их визиту.
— Но я постараюсь не скучать, только привыкну к одиночеству.
Осторожно, чтоб ничего не помять, я сложил рисунки обратно в папку.
Нас обоих ждало ещё очень много дорог. Его путь по ту сторону мира, а мой здесь, по самой обычной грунтовке или плитке, как повезёт.
Но ведь все дороги когда-нибудь пересекаются, верно?
Я так хочу верить в это.
Земля, октябрь, 2047 год.
Время песком течёт сквозь пальцы, раня ладони острыми гранями. Его невозможно остановить. Невозможно вернуть и невозможно не замечать.
Оно причиняет боль, но делает это очень деликатно, так, что даже кажется — оно лечит, но это не так.
— Смотри, вампир.
— Где?
— Да вон же.
Две юные колдуньи, вырвавшиеся немного побродить по миру в самом начале учебного года, восторженно косились на юношу с длинными, до лопаток, светло-русыми, волосами. Он прекрасно слышал их щебетание, но предпочитал делать вид, что девушек не существует.
Ему уже нравилось одиночество. Люди, да и вампиры, ко всему привыкают. Особенно, когда нет другого выбора.
Только вот он всё ещё говорил сам с собой.
Всё ещё вспоминал, но уже не бежал от своих снов. Он вообще больше не бежал. В сумке у него папка с рисунками, хотя сам он никогда не рисовал. Это память. В его случае она материальна.
— Красивый.
— Все вампиры красивые.
Ведьмочки продолжали его обсуждать, но Матвея это не интересовало. Он оставил на столике несколько блестящих монет — плата за так и не выпитый кофе и вышел на улицу. Сегодня он наконец решился навестить своё сбежавшее прошлое. Кристину.
Матвей точно знал, где она поселилась, но так ни разу и не пришёл. Возможно, боялся, прошлое порой очень болезненно.
Он легко шагнул на сухую, засыпанную листьями землю, портал бесшумно закрылся за спиной.
— Кристина.
Она встречала его. Видимо, заранее знала, когда он появится.
— Да.
— Ты здесь…
— Я здесь живу, да. Следил за мной?
— Немного, не хотел потерять, но не думал, что ты правда будешь жить так.