— Садись, — скомандовал он, указывая на стул.
— Дядя, я, — начала Марина, но Александр прервал ее, подняв ладонь в вверх.
— Говорить буду я, — отчеканил он, и девушка опустила глаза. Что говорить, дядя был единственным человеком, гнева которого Марина очень боялась. Теперь она сидела перед ним, как провинившаяся школьница перед директором.
— Что же ты делаешь, принцесса? — с укоризной сказал Сан Саныч. — Почему я, уважаемый в стране человек, не запятнавший себя в 90-х, должен краснеть перед начальником городской полиции, отмазывая тебя от статьи? А? — он вдруг резко повысил голос, но потом схватился за сердце, вспомнив, что он все-таки в больнице.
— Дядь Саш, прости меня. Я выпила лишнего, меня понесло. Просто она у меня, — Марина начала всхлипывать, размазывая слезы и сопли по лицу, — она у меня увела Тёму.
— Я тебя, дурочка, предупреждал, что к нему не надо соваться. Что у него несчастная любовь и так далее? Предупреждал?
Марина кивнула.
— Так нет, ты же у нас Марина! Принцесса блин! Тебе же все можно. Я с него ответственности не снимаю. Но ты! Ты училась в Италии! Я тебе помог открыть этот твой бутик, который ни хера толком не работает и только жрет бабки. А потом ты наклюкалась и разнесла чужой офис.
— Я не помню, как так вышло. Я выпила лишнего, потом позвонила подруге, и мы вместе туда поехали. А потом все — я отключилась.
— А пока ты отключилась, ты выбила там стекла, открыла окно, проникла внутрь и все разгромила. Это что за «90-е. Женская версия?» — гневно бросил Маслов.
— Я..я…я просто была не в себе, — пролепетала племянница.
— Я видел. Такое занятное кино, — Александр с грустью посмотрел на плачущую Маришку, и сердце сжалось не то от боли, не от жалости, не то стыда.
— Короче. Мой юрист все уладил с полицией. Дело мы замнем.
— Дядя, — просияла Марина, — спасибо большое. — Я больше так не буду.
Девушка бросилась к Маслову на шею и поцеловала в щеку. Ну точно пятилетняя девчонка, которой подарили куклу Барби.
— Подожди радоваться. Сядь, — приказал дядя. — Выбирай: или сядешь на 15 суток или пойдешь на общественные работы.
— Что? Не поняла? Куда? — недоуменно переспросила девушка.
— Куда-куда? На место преступления! Отработаешь в этом клининге материальный и моральный ущерб. Неделю.
— Как? Ты что, дядя? Нет-нет, — она отрицательно покачала головой и мигом покрылась красными пятнами от злости. С ней такое случилось от сильного стресса. — Я не буду уборщицей, это унизительно. Я не буду там работать. Эти дуры меня со свиту сживут. Они меня ненавидят.
— Ну тогда сядешь на 15 суток за хулиганство и порчу чужого имущества. А мать будет тебе передачки носить. Хочешь так? — язвительно спросил дядя.
Марина закрыла лицо ладошками и громко зарыдала, так что ее плач был слышен даже на улице.
— И что ты заладила: «Уборщицей, уборщицей»? Они что третий сорт? Не люди? Ты хоть знаешь, какой это труд?! — громко вздохнул Александр и пристально посмотрел на племянницу. — Мы с моим Светочком познакомились, когда она мыла подъезды. Ей тогда 18 было. Мать померла, бабка их с сестренкой к себе забрала. А это 90-е. Пенсия мизерная, стипендии как кот наплакал. Вот она и корячилась после пар, несколько подъездов убирала. А я как раз к другу в гости пришел. Смотрю — девчонка совсем тяжелое ведро тащит. Предложил помочь. Слово за слово, забыл, куда шел. Так что, не плачь, Маринка. Может, вот так помоешь чью-нибудь квартиру и принца найдешь, — усмехнулся дядя, а Марина еще громче разрыдалась.
Глава 35
— Что сидим, прохлаждаемся? Выездов нет на сегодня? — громко и с издёвкой спрашивает Карина, проходя мимо диванчика, на который несколько секунд назад упала обессиленная Марина. Она прикрыла глаза и вытянула ноющие ноги вперед.
— Ну что тебе опять от меня надо? Мне осталось доработать два дня и всё, я пошлю тебя в *опу, — беззлобно отозвалась девушка. Кажется, за пять дней она привыкла к Карине и ее стёбу.
— Не ругайся, а то пожалуюсь твоему дяде. Он тебя еще на пару недель у нас оставит. Получишь звание «лучшего работника месяца».
Марина покосилась на Карину, скрестила руки на груди и усмехнулась:
— Пошла ты.
— Тебя повезло, что вокруг нет других сотрудниц. За такое можно и получить по одному месту. О, красивые цветочки, — заметила она, проходя мимо администратора. — Опять от нашего брутально-бородатого?
— Да, — вздохнула Енлик. — Кайрат зовет меня в кафе. А я не хочу. То есть хочу, но боюсь. Ему де 31,- смутилачь она.
— Пффф и что? — закатила глаза начальница. — Не бойся. Сходи. Хоть поешь вкусно и бесплатно. А то будешь, как эта скелетина Марина. Вон, чуть поработала, уже устала. Все потому что жрет мало.
— Как же вы меня достали! — рявкнула Марина и встала с дивана. — Даже отдохнуть не даете.
В первый рабочий день к Марине приставили опытную сотрудницу, которая была от нее в полном шоке. За белоручкой пришлось перемывать унитаз и окна. Но к пятому дню стало более или менее получаться. Марина даже втянулась, сказав, что во время уборки хорошо думается.
Яся все это время сидела в кабинете и не отсвечивала. Ей докладывали, когда Марина приходит, когда уезжает на объект, и уходит домой. Ясмине было перед ней стыдно. Во-первых, мужчину увела. Во-вторых, Марина теперь на нее работает. Пусть и временно. Артём все порывался приехать, но Яся его останавливала, чтобы бывшие не столкнулись. К н и г о е д . н е т
У школьников начались летние каникулы. Малика весь день была предоставлена сама себе, но мама ей полностью доверяла: все-таки эта девочка дружила с головой. Но сегодня Яся была сама не своя, и как назло все валилось из рук. С утра она разбила кружку, потом указала неправильную сумму за химикаты. Благо вовремя заметила и исправила. Теперь Ясмина безуспешно пыталась дозвониться до Малики. Было уже почти шесть вечера, и Маля, скорее всего, гуляет во дворе с ребятами. Но почему она не берет трубку?
— Ты чего такая бледная? — спросила вошедшая Карина.
— До Мали не могу дозвониться. Она же всегда берет трубку, а сейчас одни гудки.
— Не переживай. Может, она не слышит?
— Надеюсь, что так.
Она хотела набрать ее еще раз, но телефон зазвонил сам, и на экране появилась фотография дочери. Яся с облегчением вздохнула и тут же ответила:
— Ты почему трубку не берешь? Видела сколько пропущенных? — начала отчитывать дочь Яся.
— Здравствуйте. Это не Малика.
— Кто это? — Яся похолодела. — Почему у вас телефон моей дочки?
— Ваша дочка в больнице. Только что поступила. Она упала с самоката. Перелом руки.
Яся побледнела, к горлу подступил ком, а глаза за секунду наполнились слезами.
— В детской больнице? — дрожащим голосом спросила она. — Да. Я выезжаю.
Закончив разговор, Яся начала спешно собираться, закидывая в сумку все что нужно и нет.
— Яся, успокойся. Что с Маликой?
— Она упала с самоката и руку сломала, — сквозь слезы проговорила она. — Мне надо срочно ехать. Боже мой, ну почему? Я говорила ей быть осторожней на этих трамплинах. Она мне обещала. Это я виновата получается. Я?
— Ну что ты такое говоришь, дорогая? — Карина обняла подругу. — Ни в чем ты не виновата. Поехали, отвезу тебя.
— Да, спасибо. Надо срочно ехать.
***
Яся вбежала в приемное отделение детской больницы бледная, как мел. К ней сразу же подбежали те самые пацаны — дворовые друзья Малики. Они наперебой говорили, успокаивали, оправдывались.
— Тетя Яся, простите нас!
— Тетя Яся, это так быстро случилось!
— Мы ей говорили, чтоб она на нижний трамплин пошла, но Маля сказала, что хочет повыше.
— Там женщина проходила, скорую вызвала. А телефон у нее был в сумке, мы даже не слышали.
— Ребята-ребята. Я все поняла, — Яся схватилась за голову, пытаясь сообразить, что делать дальше. — Вам лучше позвонить родителям, чтобы вас забрали. Вы вообще как здесь оказались?