Представить себе убийство непосредственно пылесосом достаточно сложно. Но когда ты знаешь что это мощный пылесос способный всасывать жидкость – кровь в теле начинает уходить в пятки. Это был самый настоящий страх. Страх от одной лишь мысли о человеке, способном на такое изощренное наслаждение. Остин был уверен – этот человек псих, и он убивает, получая наслаждение.
Раскинувшись на диване, Маркус переключал каналы один за другим. На многих шел вечерний выпуск новостей, но ни на одном из них он не слышал обсуждения ожидаемой им темы. Ни слова об убийстве, и более того ни одного репортажа с места событий. Он пролистывал весь список каналов уже в третий раз, и никак не мог поверить, что журналисты проигнорировали такую горячую тему для обсуждений.
- Они что не поверили мне, или они меня за дурачка держат? Я же им отчетливо сообщил куда ехать. Как вообще можно проигнорировать убийство, которое скрывает полиция? Не пускаете меня на телевизор, думаете вы умнее меня? – Пробубнил он себе под нос.
Маркус с силой вдавил кнопку выключения на пульте и уверенным шагом вышел на кухню. По его лицу было видно, что внутри него разгорается походный костер, который вот-вот станет лесным пожаром сжигающим все вокруг. Его трясло от недовольства и еще большего, чем ранее желания заявить о своих намерениях на весь мир. Достав очередную сигарету, он подошел к окну и нервозно закурил.
«Вам не достаточно убийств, или они не достаточно громкие? Хорошо. Я сделаю это еще раз, но в этот раз я буду убивать с оркестром. – Он стряхнул скопившийся на кончике сантиметр пепла. - А потом, долгая подготовка к празднику. Приурочим его к 11 сентября, чтобы было парадно и весело. Когда все эти самодовольные индюки - полиция, корреспонденты, глупые фанатики соберутся вместе, чтобы поплакать, поблагодарить свою армию и «такую мощную сегодня» систему безопасности, я покажу им, с чьим именем у них должен ассоциироваться этот день!»
Докурив сигарету, он вышел на улицу. Вечерняя тишина и спокойствие в воздухе убаюкивало и, кажется, в такое время его уже не могли видеть из окон соседних домов. Многие из них пустовали, но пару надоедливых соседей он все же имел, поэтому всегда дожидался темноты.
Маркус осмотрел улицу и выкинул окурок в стоящую на веранде урну. Спустившись к припаркованной у дома машине, он открыл багажник и вытащил тяжелый на вид пылесос. Чтобы достать из него бак ему стоило лишь надавить на небольшую ручку сверху, которая автоматически его высвобождала, и потянуть за нее вверх. Вытащив из пылесоса бак, наполненный непонятной темной жидкостью, он подошел с ним к дороге.
Перед ним находилась крупная металлическая решетка ливневой канализации. Перевернув наполненную емкость, темная жидкость начала резко сливаться в отдающийся эхом канализационный сток.
«Судя по звуку, он был полон воды, а значит тот объем крови, что я в него вылил, растворится как капля в море»
С пустым баком пылесос весил намного меньше и куда легче погружался обратно в багажник автомобиля. Прежде чем закрыть багажник, Маркус убедился, что клинок, установленный им под насадкой внутри трубки пылесоса, закреплен все так же качественно и, проведя по лезвию большим пальцем, довольно улыбнулся.
Вернувшись в дом, он поставил будильник на 7 утра. Все просто: чем раньше он сядет за компьютер, тем раньше он сможет взять заказ на уборку, а чем раньше он его возьмет, тем быстрее он добьется поставленного результата. С этой мыслью он ложиться спать каждый день. Если не брать в расчет что первые 20 лет с юношеского возраста он действительно занимался уборкой, зарабатывая этим на жизнь, а оставшиеся 10 лишь мечтал о расплате, то стаж у него по истине большой.
«Не каждый может так долго отдаваться одной профессии» - Подумал он и, выключив стоящий рядом с кроватью напольный светильник, лег спать. Практически моментально бог сновидений Морфей впустил его в свой сад, спрятанный за сдвоенными вратами. Преподнеся Маркусу чашу макового чая, он удалился в буйный цвет яблонь, который становился все ярче и все насыщеннее. Утолив жажду Маркус едва заметил, как сад буквально поглощает его своим ярким свечением и внезапно весь свет исчез. Наступила кромешная тьма, как будто во время кинопоказа кто-то загородил собой проектор.