Этот сон он уже видел, с него всегда начинались самые длинные и запоминающиеся видения. Повернувшись в противоположную сторону, он видит перед собой улицу. Та выглядит достаточно похожей на Вашингтон стрит, одну из центральных улиц города. Именно на ней расположено большое количество крупных фирм, страховых компаний и дорогих отелей. Средним шагом он продвигался по совершенно пустой улице, словно это кадры из фильма-катастрофы, и люди давным-давно покинули это место. С каждым новым шагом он все больше замечает, как эта улица похожа на Вашингтон стрит. Парень уперся в зеленый сквер с невысоким постаментом, на котором красовалась бетонная копия пушки где-то восемнадцатого-девятнадцатого века. Присмотревшись к постаменту, надпись на нем стала настолько выразительной, что затмевала сквер. Теперь казалось, что не заметить ее стало просто невозможным. Вытесанные печатные буквы гласили: «Мемориальный сквер. 1861-1865 – Мы едины!».
Маркус словно уловил основную идею и застыл с улыбкой на лице. Осознание того что Вашингтон стрит ведет к мемориальному скверу через центр города пришло к нему не сразу. Теперь он воочию видел, как толпа людей огибает его и движется по этой улице к скверу – идеальному месту, чтобы почтить память погибших 11 сентября. Украшало эту картину еще и то, что по этой улице находились храмы большинства церковных конфессий. А это значит, что у него будет возможность утолить жажду мести достающему Фрэнку, пускай его самого там может и не быть. «В мире и без него полно придурков – на них и отыграюсь» - подумал Маркус и увидел, как к шагающей траурной процессии приближается небесный объект. Изначально он был совершенно незначительной точкой на небе, но уже через пару секунд он стал соизмерим с солнцем.
Парень ощутил резкий прилив паники, так как он все еще находился в числе людей обреченных на смерть. Желание отбежать от летящего прямо на него шара было неосуществимо. Изо всех сил он пытался выбежать из толпы, но не сдвигался с места даже на метр. Шар перекрыл собой небо и отбросил на улицу жуткую, давящую на сознание тень. Сделав резкий рывок, Маркус посмотрел под ноги и убедился, что он все еще бежит на одном месте. Ощутив приближающийся конец, он обернулся, но даже не успел осознать столкновение шара с землей.
Резко открыв глаза, он был несказанно рад оказаться в своей продавленной кровати. Понимание, что это был сон, не покидало его с самого начала, однако в голове зародилась мысль, которая теперь не давала ему покоя: «А что если этот сон вещий?». Он надеялся, что далеко не всему, что он увидел во сне, суждено сбыться, но что если эта концовка была неким знаком свыше, что опасность грозит и ему?
Встав с кровати, он посмотрел на часы - до будильника оставался еще целый час. В любом случае спать ему уже не хотелось, а значит можно начать готовиться к предстоящему выезду.
Завтракал Маркус зажаренным на сковороде омлетом с сосисками и непонятными остатками всего, что до этого уже неоднократно на ней готовилось. Горечь от превратившейся в угли еды лишь подогревала злость и ненависть, которую он испытывал к своей жизни. Он ненавидел судьбу, которая, как ему казалось, была к нему всегда жестока.
С самого детства он не получал той родительской любви и внимания, которую имели его сверстники. В воспоминаниях на долгие годы закрепились насмешки одноклассников за его отталкивающий, пугающий, оборванный внешний вид. И они имели на это право. Кто бы ни смеялся с худощавого молчаливого ребенка в изношенных до дыр вещах, которые приходилось носить от стирки до стирки, потому что других у него не было? Ребенка, волосы которого опускались ниже плеч, потому что родители считали каждый доллар, потраченный на него, и каждый раз говорили: «На стрижку денег нет, ходи так». Он бы мог в это поверить, если бы они не делали это, открывая при этом новую бутылку пива. Будучи ребенком, тяжело осознать, что твои родители – алкоголики, зависимые от нещадного уничтожения своего организма литрами этой заразы. Тяжело осознать, что тебя предали, как только ты родился на этот свет. Тяжело признать, что тебя не хотели, но зато так очевидно, когда становишься старше.
И вот будучи преданным с самого начала своей же семьей, выдерживая насмешки школьных акселератов с кукурузным месивом в голове вместо мозгов, ты взрослеешь и резко становишься кому-то, что-то должен.
Он помнит, как тяжело было, будучи 15-ти летним ребенком найти честные карманные деньги. Опускаться до воровства ему совсем не хотелось, хотя многие его уличные знакомые делали это чуть ли не каждый день. И он был несказанно рад, когда ему наконец-то подвернулась работа уборщиком в местном продуктовом магазине. Пускай это была грязная и тяжелая физически работа, особенно зимой, когда люди то и дело наносили внутрь талый снег с песком, но это была работа, позволившая ему наконец-то жить. Только теперь он смог посещать кинотеатр, покупать себе новую одежду и наконец-то избавиться от засаленной хипстерской шевелюры.