Выбрать главу
мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,и считает секунды, и запоминает в оба:ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,татуировку, неброскую, словно пробамало ли кто прошит тобою насквозь,в ком ты ось,холодное остриёмало ли кто пропорот любовью весь,чтобы не жилось, —через лёгкое, горло, нёбо,и два года не знает, как сняться теперь с неё
мало ли кто умеет метать и рвать,складывать в обоймы слова,да играть какие-то там спектаклино когда приходит, ложится в твою кровать,то становится жив едва,и тебя подмывает сбежать, не так лидождь шумит, словно закипающий чайник,поднимаясь с пятого этажа на шестой этажпосиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссяклиему будет что вспомнить, когда ты его предашь

14 октября 2009 года, поезд Киев – Москва

«Куда, интересно, потом из них…»

Куда, интересно, потом из них деваются эти мальчишки, от которых у нас не было никакого противоядия в двенадцать лет – один раз увидеть у друзей на VHS и пропасть навсегда; тёмные брови, щекотные загривки, нежные шеи, узкие молочные спины в родинках; повадка целоваться, подаваясь вперёд всем телом, торопливо и жадно; лукавые глаза, сбитые костяшки пальцев, щетина, редкая и нелепая, никакой тебе вожделенной мужественности; зажигалка благодаря заботливым друзьям исторгает пламя высотой в палец, и, закуривая, можно спалить тебе чёлку; сигарету носят непременно в углу губ и разговаривают, не вынимая её изо рта; поют дурными голосами по пьяни у тебя под окнами и совершенно неподражаемо, роскошно смеются – запрокидывают головы, показывают ямочки, обнажают влажные зубы; носят вечно съезжающие джинсы, умеют дуться, подбирая обиженные губы и отворачиваясь; просыпаются горячие и мятые, в длинных заспанных отметинах от простыни и подушки; играют в бильярд и покер, цитируют великих, горячатся, гордятся татуировками и умирают не успеваешь заметить когда; в двадцать четыре ещё дети, в тридцать – уже крепкие самоуверенные мужики с вертикальной складкой между бровей, жёсткий ворс на груди, невесть откуда взявшийся, выпуклые мышцы, сытый раскатистый хохоток, пристрастие к рубашкам и дорогим ботинкам, ничего и близко похожего на то, за что ты легко могла отдать полжизни и никогда не пожалеть об этом.

Красивые, красивые, и были, и будут, кто спорит; ещё и умные к этому времени, и прямые, и забывают привычку так много и страстно врать по любому поводу; взрослые, да, серьёзные, и пахнут смертной скукой. Хочется спросить, зачем они съели того мальчика, кожей прозрачной, как бумага, который вешал себе на стенку журнальный разворот с какой-нибудь невероятной серебристой машиной – ничего не было слаще, чем смотреть на него, сидящего на парапете над рекой, рассказывающего тебе что-то с сигаретой в углу рта, и чтобы солнце золотило ему волосы и ресницы.

«Как он чиркнет ладонью…»

как он чиркнет тебе ладонью по ватерлинии —будет брешьза секунду, как ты успеешь сказать «не трожь»и такой проймёт тебя ужас, такая пронижет дрожь,что руки не отнимешь и права не отберёшь,только и решишь обречённо – как же ты, чёрт, хорошкак ты дышишь и говоришькак самозабвенно врёшьну чего уж, режь
как ты выбираешь смиреннейшую из ниш,неподъёмнейшую из нош,как ты месяцами потом не пишешь и не звонишь,только пальцами веки мнёшь,как они говорят тебе по-отечески – ну, малыш,перестань, понятно же, что не нашкаждое их слово вонзается рядом с ухом твоим как нож
эй, таких, как ты, у него четыреста с лишним душдвадцать семь, больше двадцати ни за что не дашьносит маечки с вечных лондонских распродажговорит у подъезда: «ты со мной не пойдёшь»только вот ты так на него глядишь,что уж если не здесь, то где жесли не сейчас, о господи, то когда ж

5 мая 2009 года

Самый лучший

мой самый лучший ничего потом не помнил(редбулла с водкой из ведёрочка для льда)под вечер снова подошёл и улыбнулсяты лена да?
Елена Костылева
мой самый лучший выставил наутро.сказал: «ко мне отец сейчас приедет,не хочется, чтоб задавал вопросы»
чёрт подери, такое солнце былооделась и пошла ловить машинуи губы, скулы, щёки, лоб и шеюожгло, —он потому что был небритыйа целовална улице мороз минус тринадцатьну ты себе, наверно, представляешь