Медсестрички цокают «бред так бред» и чего-то там «опиат».
3 марта 2009 года
Клэрити Пейдж
Клэрити Пэйдж в сорок два держится на тридцать,почти не старясь,Делает маникюр дважды в месяц,носит сногсшибательное бельё,Преодолевая дьявольскую усталость,Учится танцам после работы – так, будто бы у неёЕсть кого пригласить на жгучий латинский танец,Так, как будто бы они с Дэвидом не расстались.Так, как будто бы это чудовищное враньё.
Клэрити и теперь, как долгих семь лет назад,Собирает для Дэвида все образцы и пробы:Много читает; ходит в театр, чтобыЗнать, что Лавджой красавица, Уэйн пузат,Под него теперь перешиваются гардеробы;А ещё ездит в чудные города, те, что всё равно быНикогда не смогла ему показать.
Так печёт пироги, что звана на всякое торжество:Угощает соседей и любит спрашивать, хороши ли.Водит удивительно боево.Возит матушку Дэвида к стоматологу на машине.Фотографирует объявленья, которые бы егоОбязательно рассмешили.
Нет, не столько живёт, сколько проектирует рай земной:Ходит в магазины, осуществляя разведку боем,Подбирает гардины к рамам, ковры к обоям,Строит жизнь, которая бы так нравилась им обоим,Так трагически велика для неё одной.
Дэвид Пэйдж живёт с новой семьей в Канзасе,и дом у него неплох.Он звонит ей раз в год, в канун Рождества Христова,И желает ей счастья. Ну, ничего святого.
Ладно, думает Клэрити, вряд ли Господь оглох.Дэвид просто заедет – в пятницу, в полшестого, —Извинится, что застигает её врасплох, —Оглядится и обнаружит, что для неговсё готово.Ты слышишь, Господи?Всё готово.
11 марта 2009 года
Гордон Марвел
Это Гордон Марвел, похмельем дьявольским не щадимый.Он живёт один, он съедает в сутки по лошадинойДозе транквилизаторов; зарастает густой щетиной.Страх никчёмности в нём читается ощутимый.По ночам он душит его, как спрут.
Мистер Марвел когда-то был молодым и гордым.Напивался брютом, летал конкордом,Обольщал девчонок назло рекордам,Оставлял состояния по игорнымЗаведениям, и друзья говорили – Гордон,Ты безмерно, безмерно крут.
Марвел обанкротился, стал беспомощен и опаслив.Кое-как кредиторов своих умаслив,Он пьёт тёплый «Хольстен», листает «Хастлер».Когда Гордон видит, что кто-то счастливЕго душит чёрный, злорадный смех.
И в один из июльских дней, что стоят подолгу,Обжигая носы отличнику и подонку,Гордон злится: «Когда же я наконец подохну», —Ангел Габриэль приходит к нему под окна,Молвит: «Свет Христов просвещает всех».
Гордон смотрит в окно на прекрасного Габриэля.Сердце в нём трепыхается еле-еле.И пока он думает, всё ли это на самом делеИли транквилизаторы потихоньку его доели,Габриэля уже поблизости нет как нет.
Гордон сплёвывает, бьёт в стенку и матерится.«И чего теперь, я кретин из того зверинца,Что суёт брошюрки, вопит “покаяться” и “смириться”?Мне чего, завещать свои мощи храму? Сходить побриться?»Гордон, не пивший месяц, похож на принца.Чисто выбритый он моложе на десять лет.
По утрам он бегает, принимает холодный душ,застилает себе кровать.Габриэль вернётся, тогда-то ужможно будет с ним и о деле потолковать.
14 июля 2008 года
Грейс
Когда Стивен уходит, Грейс хватает инерциипродержаться двенадцать дней.Она даже смеётся – мол, Стиви, это идиотизм,но тебе видней.А потом небеса начинают гнить и скукоживаться над ней.И становится всё темней.
Это больше не жизнь, констатирует Грейс,поскольку товаровед:Безнадёжно утрачивается форма, фактура, цвет;Ни досады от поражений, ни удовольствия от побед.Ты куда ушёл-то, кретин, у тебя же сахарный диабет.Кто готовит тебе обед?
Грейси продаёт его синтезатор – навряд ли этимего задев или отомстив.Начинает помногу пить, совершенно себязабросив и распустив.Всё сидит на крыльце у двери,как бессловесный большой мастиф,Ждёт, когда возвратится Стив.
Он и вправду приходит как-то —приносит выпечки и вина.Смотрит ласково, шутит, мол, ну кого этоты тут прячешь в шкафу, жена?Грейс кидается прибираться и мыть бокалы,вся напряжённая, как струна.А потом начинает плакать – скажи, она у тебя красива?Она стройна?Почему вы вместе, а я одна?..