Уже успев изучить шебутной характер приятеля, Денис промолчал.
Но тот вновь оказался плохим провидцем: едва пересекли незримую черту, как опять услышали ровный спокойный голос, попросивший остановиться.
- Не обращай внимания.
Однако через несколько ступенек тот же голос более требовательно и настойчиво приказал поворачивать обратно.
- Пусть вначале говорящий покажется. А голосом пугать и я умею. Вот сейчас гаркну так, что даже Саграно испугается!
- И будешь потом до старости ему экзамен сдавать. Раз уж предложил пробираться тихо, так пусть и остаётся.
Но едва они преодолели последнюю ступеньку, отделявшую их от загадочного третьего этажа, как ожила одна из фигур ангелов. Взмахнув крыльями, она рывком оторвалась от постамента и приземлилась прямо перед ними, преградив путь мечом.
От неожиданности Славик оступился и чуть не упал. Денис, уже имевший опыт общения с охранниками замка, растерялся меньше.
- Похоже, сегодня не наш день. Их не подкупить и не разжалобить. Мы приносим свои глубочайшие извинения, - сказал он, обращаясь непосредственно к статуе, - и удаляемся. Увы, dura lex, sed lex (закон суров, но это закон – лат.), остается только откланяться.
На обратном пути приятель впал в легкую депрессию от осознания факта - его гениальный план потерпел полное фиаско, и два полноценных мастерских свитка Невидимости потрачены зря. Денису вновь пришлось помогать ему восстанавливать душевное равновесие.
- Как только получу свой свиток, компенсирую твою потерю. Расслабься, она не была совершенно напрасной – теперь мы знаем, почему нельзя попасть на верхние этажи Шериндаля, и что големов не обманешь невидимостью. Пойдем лучше посмотрим, не вывешено ли за сегодня каких-нибудь новых распоряжений.
Никаких прибавлений к уже имевшимся на доске объявлений бумажкам они не обнаружили. Зато на приказе, премировавшем их компанию, наискосок, через весь лист, красной краской было выведено одно-единственное слово:
REVENGE!
- Так вот зачем Билли на второй этаж шлялся.
- Тебя удивляет? Меня – нисколько. С самого начала ясно было: в долгу они не останутся.
- Да-а, крепко их задело, если даже ректорский приказ попортить осмелились. Может снять его?
- Как хочешь.
Аккуратно вынув кнопки, Славик сложил бумагу вчетверо и сунул в карман.
- Однако давай возвращаться, всё остальное мы уже видели, - предложил Денис.
На самом деле в тот момент у него появилось жутковатое ощущение - будто лица с портретов пристально наблюдают за ними.
- Ладно, идём отсюда. Правда, спать ещё чего-то не хочется. А тебе?
- Аналогично. Как я понял, на уме у тебя что-то имеется. Выкладывай, не стесняйся.
- Я вот думаю: а не заглянуть ли нам в комнату отдыха? Если там есть люди, можно пульку расписать.
В упомянутом заведении в тот момент оказалось лишь двое их однокурсников: Ли Энн, собиравшая сложный карточный пасьянс, и Ричи, меланхолично листавший газету в курилке. Одну из боковых пристроек комнаты отдыха в свое время приспособили для любителей подымить, поскольку курение в местах проживания формально не поощрялось (хотя специально никто проверки не устраивал и, соответственно, дисциплинарных мер воздействия к нарушителям не применял). Славик и Денис решили составить компанию Ричи, не спеша раскуривавшему длинную раскрашенную трубку.
- Та самая, фамильная? – заинтересованно спросил Денис, указывая на неё.
- Нет, всего лишь дешёвая подделка. Одна из массово изготовляемых современными племенами на продажу туристам. Настоящую индейскую трубку отличает не аляповатость раскраски, а вполне конкретные символы и изображения, по которым можно многое сказать о её хозяине.
- Что пишут в свежей прессе? - осведомился Славик для начала беседы.
- Про Россию в основном. Кажется, ваш президент решил окончательно разобраться с парламентом. Вот, поглядите.
На первой странице ‘New York Times’ красовалась фотография с танками и горящим Белым Домом.